Цвет надежды

– Ага, – говорит Сэнди. – Будет здорово снова увидеть Ночные пещеры. Они всегда радуют глаз. – Он натягивает поводья, направляя Глорию по каменистой тропе, затем снова обращает внимание на Хоуп: – Ты приняла лекарство?

– Да, – говорит Хоуп. – Правда, Оливер?

Лохматый маленький чёрный пёсик растянулся у неё на коленях, закрыв глаза, пока она почёсывает его за ушами.

– М-м-м? – тянет он. – О. Да. Я видел, как она приняла его.

– Ну, лучше выпей ещё капельку, просто на всякий случай. Ты же знаешь, каким непредсказуемым стал твой цвет.

Хоуп вздыхает, лезет в карман, достаёт бутылочку и делает глоток зелья, которое скрывало её цвет все эти годы. Сейчас ей двенадцать, она взрослеет, и мир меняется. Волосы Сэнди более светлого оттенка седины, а на лице больше морщин. Оливер немного медленнее приносит палочку, когда они играют. И сама Хоуп чувствовала, что её цвет становится сильнее почти с каждым днём.

Год назад Император счёл нужным объявить лунные рынки незаконными, и ох как Хоуп скучала по ним! Но их заменили тайные встречи в комнатах над тавернами, в грузовых трюмах лодок и на полянках посреди великого леса, потому что магия создана для того, чтобы ею делились и торговали, и ничто никогда не остановит это.

Итак, сама магия находится под угрозой, и когда они добираются до лунного пруда на другой стороне каньона, окружённого искривлёнными деревьями и колючими кустами, Хоуп видит причину, по которой Сэнди так одержим тем, что ей следует принимать больше зелья, скрывающего цвет.

У кромки воды стоит небольшая кибитка. Она принадлежит налоговому инспектору.

Император в своей бесконечной мудрости решил, что с любого лунного света, собираемого магами из лунных прудов, будет взиматься налог. Это просто ещё одна деталь, которая изменилась в мире.

Сэнди останавливает кибитку рядом с чужой, дверь открывается, и из неё выходит маленький круглый человек. То немногое, что осталось от его волос, зачёсано на блестящую лысину, которая отражает свет горящих белых ламп в окне его маленького дома.

– Добрый вечер, – говорит он, подходя к кибитке и прижимая руки к пивному животу.

– Здравствуйте, – отвечает Сэнди.

– Вы здесь для того, чтобы собирать свет? – спрашивает налоговик. Сэнди кивает. – Сколько бутылок?

– Три.

– Вы знаете цену?

– Ага. – Сэнди наклоняется и бросает позвякивающий мешочек с монетами в ожидающую серую ладонь налогового инспектора.

Налоговик открывает мешок, пересчитывает, снова закрывает. Он берёт носовой платок и вытирает пот со лба.

– Всё хорошо, – говорит он. – Проезжайте.

Сэнди кивает ему, и Хоуп вздыхает с облегчением. Когда Сэнди слезает с сиденья, Хоуп начинает следовать за ним, но он останавливает её.

– Нет. На этот раз оставайся внутри.

Она моргает и собирается возразить, но видит серьёзность в выражении его лица и отступает. Может быть, он и прав. Что-то в воздухе ощущается не так, как обычно.

Она возвращается в кибитку вместе с Оливером и садится за стол Сэнди.

– От тебя пахнет страхом, – замечает Оливер, прижимаясь к ней мордочкой. – С тобой всё в порядке?

Она отодвигает занавеску в сторону и смотрит на лунный пруд, где Сэнди наполняет свои бутылки волшебным сияющим серебром.

– Я не знаю. У меня нехорошее предчувствие.

– Может быть, – говорит Оливер, – это рагу, которое Сэнди приготовил на ужин?

Хоуп не смеётся. Она продолжает наблюдать за Сэнди, а потом что-то подсказывает ей посмотреть в другую сторону, и она с удивлением понимает, что налоговый инспектор внимательно наблюдает за ней через окно своей собственной кибитки. Она задёргивает занавеску, барабанит пальцами по столу и с ужасом видит первые цветные искорки на кончиках своих пальцев.

– Твоё лекарство, – напоминает Оливер.

Она кивает, неуклюжими пальцами отвинчивает крышку и делает ещё глоток зелья. Цвет не уходит.

– Это потому, что я нервничаю, – говорит она, начиная чувствовать, как у неё скручивает желудок. – Когда я боюсь, он становится более непредсказуемым.

– Дыши, – наставляет Оливер. – Вдох и выдох. Глубоко и медленно. Вот так. С тобой ничего не случится. Мы с Сэнди рядом.

Хоуп кивает, наблюдая за своими пальцами. Она чувствует, как с каждым глубоким вдохом её сердце замедляется, и наконец зелье начинает действовать, прогоняя цвет и оставляя её пальцы тёмно-серыми.

– Это было слишком близко, – замечает она. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем Сэнди возвращается в кибитку, и Хоуп сразу говорит: – Я передумала. Не хочу ехать в пещеры в этот раз. Мы можем просто уйти, пожалуйста?

Он кивает.

– Да. Что-то подсказывает мне, что ты права, душенька.

Сэнди забирается обратно на седло кучера, берёт поводья и благодарит налогового инспектора.

– Так скоро уезжаете? – спрашивает налоговик.

– Ага. Боюсь, дела ждут. У бродячего мага всегда есть работа.

Он подгоняет лошадь, но она не успевает сделать и нескольких шагов, как налоговый инспектор окликает их:

– Вообще-то вы не могли бы подождать минутку?

Хоуп, которая осталась внутри фургона с Оливером, обменивается встревоженным взглядом с маленькой собачкой, когда фургон останавливается.

– Что происходит?

– Я не знаю. Пойду взгля…