Цвет тени (СИ)

И слишком огромное желание ощутить теплые пальцы на плечах. Как вчера, когда он помог ей переместиться на осеннюю ярмарку. Те самые пальцы, которые её больше никогда не коснутся. Никогда. Благодаря великим алхимикам.

— Что «нет»? Сложно? — хмыкнул колдун, прикладывая свой медальон к кирпичу. — Плохо вами занимаются на Парнасе.

— Мы же не воины, — обессиленно возразила Мелета, вцепившись в перила. Ноги стали ватными, будто она собиралась падать в обморок. Да что с ней такое? От того, что колдун постоял рядышком готова пасть к его ногам?

Вчера тело так не реагировало, сегодня же, из-за постоянно всплывающей в голове фразы «симпатия», вело себя, словно чужое. Предавая. Спасибо, хоть щеки не краснели.

— И то правда, — согласился Рейнольдс, снимая очки — проку от них в темном коридоре? — Ты странно выглядишь, Мелета.

Его глаза были… не ледяными, нет, окаменевшими. Даже ток не плясал. Просто серая пустота. Оказывается, в зависимости от настроения его глаза могут менять цвет. Интересная подробность, только сейчас от неё страшно. Почему он так смотрит? Ничего не выражающим взглядом. Она ведь ничего не сделала. Вообще, ничего. Может, в этом причина? Слишком бесполезна для столь выдающегося колдуна.

— Какая-то бледная. Волнуешься? Почитала вчерашнее письмо и напридумывала всяких ужасов?

О, его вряд ли можно было напугать письмами от Совета. Они только на неопытных муз могут произвести впечатление!

— Послушай, невзирая на неприятные последствия, которых мы можем легко избежать, подобного рода заклинания безболезненны. Максимум, что ты ощутишь — неприятное покалывание в области затылка. Поверь, я знаю, о чем говорю, меня частенько зачаровывают или чем-то опаивают. В целях безопасности, естественно, — он сказал это спокойно, не рисуясь и не пытаясь произвести впечатление. Таким тоном рассказывают о не слишком интересном книжном сюжете.

— Насыщенная у тебя… жизнь, — пробормотала Мелета, первой отводя взгляд.

Она больше не могла смотреть в эти бесстрастные глаза. Девушке казалось, что она сама потихоньку каменеет. Даже сердце стало биться медленнее. Но больнее. Муза не смогла удержаться и поморщилась. Каждый удар такой болезненный, будто вот-вот проломятся ребра.

Рейнольдс, разумеется, уловил смену её мимики, однако никак не прокомментировал. Первым нырнул в темный коридор. Резко провел подушечками пальцев по шершавой стене. Сначала раздалось тихое, но отчетливое шипение, а затем из ниоткуда возник небольшой огненный шар. Свет от него исходил блеклый, какой-то больной, однако спасибо и на том. Хотя бы видно пол под ногами и не ступаешь в невидимую бездну.

Темнота, пускай даже не абсолютная, убивает чувство времени, потому Мелета не могла точно сказать, сколько времени они с Рейнольдсом шли по коридору — минуту, час или уже целую вечность. Молчание колдуна, ушедшего в свои мысли, лишь усугубляло ощущение того, что она тонет в этой липкой тьме. Призрак явно не ощущал дискомфорта — да и с чего бы вдруг? Ведь темные краски — его стихия.

Музе вдруг стало любопытно, о чем думает парень. О спасении мира или о чем-то более нормальном, естественном? Как мысли отражаются в его голове — в виде строгих таблиц или красочных картинок? И что видит он, прикладывая ладонь к стеклу? Какие тайны мраморного сердца раскрываются?

Задаваясь вопросом, отчего вдруг мысли Рейнольдса интересуют её больше собственных, Мелета утратила внимательность. Её взгляд был прикован к спине колдуна, а не к полу, и не удивительно, что одна из множества неровностей сыграла с музой злую шутку. Споткнувшись, девушка не упала только потому, что затормозила ладонями о стену, покрытую каплями влаги и липкой грязи. К счастью, удар был совсем слабым, почти прикосновением. Да и грязная стена куда лучше падения на пол, что уж наверняка бы рассмешило Рейнольдса. Его бестолковая подопечная даже не смогла, не содрав колени, пройти по коридору, в котором он специально зажег немного света.

Минуточку.

Мелета перестала с отвращением смотреть на свои ладони. Быстро вытерев руки о платье, она повернулась к колдуну, который с полной невозмутимостью смотрел поверх её головы. Словно здесь никого, кроме него и не было.

Как понимать это столкновение со стеной, если она шла сзади него?

Непонятным образом поняв, что муза сейчас затормозит в его спину, Рейнольдс просто сделал шаг в сторону?

Почему?

Позавчера он спас ей жизнь, а вчера — помог переместиться, когда сил не было, что же за этап они проходят прямо здесь и сейчас? С чего вдруг колдун стал так откровенно избегать любых прикосновений? Что изменилось? Ведь он отошел не просто так, а намеренно — из-за нежелания нового телесного контакта. Он абсолютно нелогичен, до абсурдности. Вчера они обнимались, пытаясь немного научиться доверять друг другу, а сегодня вдруг между ними выросла стена.

— В юбках запуталась? — невинно спросил колдун.