Цвет тени (СИ)

— А чем лечат муз? — скрестив руки на груди, поинтересовался Рейнольдс. Он смотрел на сидящую музу своим обычным, ничего не выражающим взглядом. Естественно, её удивительная, нереальная красота никуда не делась, но теперь колдун был абсолютно готов к этому зрелищу, потому не цепенел. — Тебя нужно напоить нектаром или раны заживают только на Парнасе?

— Творчеством, — она будто не заметила его ехидства. — У тебя здесь есть какая-то хорошая картина?

Рейнольдс обвел взглядом стены, выкрашенные в темно-серые цвета. Чего-чего, а картин у него в квартире отродясь не водилось. Вот защитных знаков над потолком — сколько угодно, но вряд ли их созерцание могло помочь музе. Что вообще за странный способ лечения такой? Они будто не из Теневого Мира.

— Я не увлекаюсь живописью, — ровно ответил Рейнольдс, не шевелясь. — Но могу нарисовать тебе человечка, если это как-то поможет.

— Может, ты можешь сыграть мне что-то? Ты музыкой занимаешься? — девушка подняла на колдуна свои удивительные, фиалковые глаза. Наткнувшись взглядом на линии силы, она смутилась. — Ой, извини, глупость спросила. Ты же колдун… — с её уст это прозвучало практически с жалостью.

— Угу. Точно. Может тебе стихи почитать? — он был сама любезность. Муза оживилась. — Выбирай, кто тебе по вкусу — Байрон, Шекспир, Гейне?

— Гёте. «Фауст».

— Хорошо, — колдун подошел к столу и взял свой планшет, не комментируя странность выбора. Не самое оптимистическое произведение. Быстро заклацал тонкими пальцами по сенсорному экрану. — В оригинале?

— Желательно.

Рейнольдс снова не стал ничего говорить. Его отец всегда разговаривал с ним на немецком, поэтому сложностей с языком Гёте, Шиллера, братьев Гримм и Фридриха Геббеля не было ни малейших:

Dem Herrlichsten, was auch der Geist empfangen,

Drängt immer fremd und fremder Stoff sich an;

Wenn wir zum Guten dieser Welt gelangen,

Dann heißt das Bessre Trug und Wahn.

Die uns das Leben gaben, herrliche Gefühle,

Erstarren in dem irdischen Gewühle.

Его голос на немецком звучал ещё холоднее. Музе подумалось, что лучше бы ему всегда разговаривать именно на этом языке. Уж очень ему подходило. Ни малейшей мягкости.

— Пожалуй, дальше я сама, — прошептала муза, резко закашлявшись. Рейнольдс посмотрел на неё поверх планшета. Рана над бровью девушки стала кровоточить. Парень изумился — он себе лечение представлял абсолютно по-иному. — У тебя очень тёмная энергетика. Будет только хуже. Можно? — Она протянула руку.

Колдун покачал головой. Положив планшет обратно на стол, он порылся в одной из его тумб. Достал упаковку бумажных салфеток. Вытащив одну, хотел приложить её к открывшейся ране музы, но та отшатнулась от него. Ха, видимо три золотых правила существовали и по другую сторону баррикад.

— А Хаос с тобой! Зеркало в ванной — по коридору и налево. Бинты в шкафу под умывальником, там же и чистые полотенца, если понадобятся. Как краном пользоваться знаешь? Он у меня сенсорный — просто подставь руки.

Муза поднялась. От её странного взгляда у Рейнольдса даже перехватило дыхание. Наверное, не будь он колдуном, то сразу бы кинулся создавать какой-то шедевр.

— Спасибо, Рейнольдс. Ты очень терпелив.

— Откуда ты знаешь мое имя? — колдун точно помнил, что они друг другу не представлялись. Как-то не выпала возможность церемонно раскланяться.

— Как откуда? Нас всех предупредили, что Совет принял решение защищать нас, иначе бы я не разгуливала по городу, — девушка отбросила тонкую золотую нить волос, которая приклеилась к ране. — Правда, не знаю, почему мне выделили Призрака, есть куда более талантливые музы, однако это большая честь.

— Вот как? — пробормотал Рейнольдс. — Прекрасно. — Для него чести не было никакой. Хотя в незнании, почему она ему досталась, они были схожи.

— Ты ведь не слишком рад, да? И ты точно не помнишь, как меня зовут.

Колдун ничего не ответил. Он был растерян, хотя лицо его оставалось непроницаемым. Эта удивительная манера прямо говорить о вещах сбивала с толку. Ему привычней было, когда рядом лицемерили или искусно лгали. Её открытость ставила в тупик сильнее этой абсолютно нереальной красоты.

— Мелета, — тихо прошептала девушка в повисшей между ними тишине.

Подобрав подолы длинного платья, она бесшумно вышла из комнаты. Рейнольдс не посмотрел ей вслед. Он не ощущал ни стыда, ни раскаяния. Как не обязательно знать имя каждой убитой им Тени Хаоса, так вовсе не принципиально зовут ли его подопечную Мелета или как-то по-другому. Можно подумать, если бы её имя оказалось, скажем, Герда, она бы перестала быть камнем на его шее. Хотя Гердой её звать точно не могли — имена муз всегда начинались на букву «М».

Отодвинув ногой пуф, Рейнольдс открыл одну из нижних тумб стола, где у него хранилось оружие. Тихо звякнул метал, когда колдун бросил туда несколько лезвий. Жаль, что два лунных ножа он потерял. Добыть такие — целое приключение, а приключений у Призрака и без того хватало.