Это было сознательное решение режиссера и оператора: они хотели показать, что художник жил в самом обычном мире — совершенно нормальном, а стиль его проявлялся только тогда, когда художник должен был рисовать, — но, как признается съемочная команда, пока шла работа, все более очевидным становилось подражание ван Гогу в выборе двух ключевых цветов: сильном желтом и синем.
Белого в фильме очень мало, он появляется пятнами вроде светлых рубашек и воротничков, как будто бы выцветших съемках в начале, большого массива чистого белого цвета в фильме практически нет. Мы видим серые стены Парижа, голубовато-серый костюм ван Гога, близкие по тону к темно серо-зеленому двери, и тех же тонов костюм Гогена, с которым на улице разговаривает ван Гог: кажется, что жизнь покинула это место. То же грустное впечатление оставляет и Арль, куда ван Гог отправляется в погоне за южным солнцем: известно, что, когда ван Гог приехал в Арль в феврале 1888 года, местность выглядела необычно — все было покрыто снегом. Но в фильме снега мы почти не видим, а видим выжженную, почти выбеленную траву — и засохшие подсолнухи, которые так любил ван Гог.
После этого следует одна из самых то ли пошлых — то ли сильных, по мнению критиков, сцен. Ван Гог заходит в дом, все кругом сине-серое, снимает свои темно-синие ботинки, ставит их рисовать (интересно, что Дефо рисовал сам, без дублера — Шнабель, Дефо и команда художников нарисовало для этого фильма более 130 шедевров ван Гога). А на картине мы видим ботинки в яркой желто-коричневой гамме.
Совсем скоро стало тепло, и цветение миндаля вынудило художника лихорадочно включиться в работу. Знаменитый цветущий белый миндаль с картин ван Гога (самая известная картина — вариация темы с цветущими ветвями на фоне ярко-синего неба будет написана два года спустя в подарок брату Тео — ее художник готовился дарить на рождение сына), кстати, появляется в фильме на несколько секунд, но внимание ему, как и остальному белому, уделено не первостепенное — он оказывается незаметен на фоне совершенно невероятного заката, окрасившего все в синий.
Про ван Гога не вполне корректно говорить, что одно его время было более плодотворно, чем другое: он рисовал с огромной скоростью и огромным же упорством достаточно стабильно все периоды художественной карьеры. Но Арль, пожалуй, действительно заслуженно считается самым плодотворным его временем. Его знаковые работы написаны здесь, здесь же он создал 97 провансальских пейзажей и 47 портретов (всего 7 из них, кстати, автопортреты), 28 натюрмортов.
В Арле ван Гог был зачарован желтым и синим: местный зеленовато-желтый, как заметил художник, очень четко подчеркивал все контуры. И он был для него источником неизменного удивления: «Я убежден, что природа здесь как раз такая, какая необходима для того, чтобы почувствовать цвет, — писал он брату. — У вещей здесь такие линии! Я постараюсь сделать свой рисунок более четким».
Здесь он пишет работы, построенные на противопоставлении ограниченного количества цветов, иногда даже всего двух — вроде натюрмортов с вариациями синих тонов, оживленными тонами желтого, доходящего до оранжевого. Ван Гог был заворожен эффектом, который таким образом у него получался. Его знаменитые натюрморты с подсолнухами в желтых кувшинах выстроены именно так, но так же сработаны и портреты — вроде портрета почтальона Рулена, который, кстати, появляется в фильме. Это был добрый друг ван Гога, навещавший его в больнице после печально известного инцидента с ухом.
Желтый — ключевой цвет фильма (неудивительно — для ван Гога это был цвет жизни и уж точно цвет Арля): желтая шляпа, желтая комната, желтые поля. Шнабель даже попросил Деломма прикрепить к объективу его старомодные очки с желтыми стеклами — снимая тот момент, когда у ван Гога случается приступ на дороге — и весь мир для него окрашивается в желтый.
Теплый желтый в фильме не только цвет, но и солнечный свет, который может выделять в диалоге одних персонажей и как будто бы не обращать внимания на других. Во время диалога ван Гога со священником лица героев освещены по-разному — обсуждая аналогии с Понтием Пилатом, на лицо ван Гога, который смиренно отождествляет себя ни много ни мало, а с Христом (Винсент в свое время в Англии был проповедником среди горнорабочих), падает мягкий свет как будто бы от солнца. В то время как лицо его собеседника освещено холодно и находится практически полностью в тени. Тот же прием, чуть менее явно, применяется, когда ван Гог и Гоген рисуют одновременно мадам Жину.