Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря

Чтобы завершить этот сюжет, скажу, что папа мой крестился 7 октября 2012 года в Новой Деревне. Крестил его отец Владимир Архипов, которому удалось мягко папу убедить в том, что времени мало. 26 ноября папа ушёл туда, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания.

Хочу добавить, что за неделю до папиного крещения мы молились вместе. Молились по книжечке отца Александра, а в конце, взявшись за руки, читали «Отче наш». И вместе с нами был отец Александр.

Священник Димитрий Дудко

Мы с ним дружили. Отец Александр истинно православный священник, который делал многое, чтобы открыть христианство людям. Он излагал учения генетиков, физиков, историков, философов, анализировал другие религии, начиная с первобытных и кончая современными. Он поступал как апостол Павел: с эллинами говорил как эллин, с иудеями как иудей, с учёными как учёный, с простыми людьми – как простой человек. Он был очень добрый. Когда церковные власти запрещали мне служить, он приглашал меня в свой храм служить вместе с ним.

Владимир Леви

Все мы соединены этим человеком, Александром Менем, которому мы должны быть благодарны за то, что мы вообще живы. Живы душой, а многие и телом. Потому что как человек, который занимался и занимается профессионально проблемой самоубийств, я очень хорошо знаю, скольких людей, в каком масштабе отец Александр отвратил от этого последнего шага отчаяния. Он многих спас, спас и физически, и духовно. Я могу считать себя тоже им спасённым, потому что в кризисное время своей жизни – мне было около тридцати семи лет, начало кризиса среднего возраста, – Бог привёл меня к нему. И что интересно, отец Александр сам меня нашёл – это было в Коктебеле. С тех пор началось наше общение, в котором он одаривал меня дружбой. Он и крестил меня.

Павел Мень

Мы познакомились с Григорием Померанцем очень давно: где-то в шестидесятых годах. У нас тогда была дача на станции Отдых. Там Александр меня и познакомил с Григорием Соломоновичем. Я до сих пор помню, что они ходили, беседовали, а потом, к вечеру, Александр пришёл и сказал, что сейчас они пойдут молиться на закате. Это было так неожиданно…

Отец Александр, конечно, прекрасно понимал, что у Померанца путь совершенно индивидуальный, самостоятельный, но они всегда общались с большим интересом. Они не были «сослуживцами» в том смысле, что Александр служил Христу, и это было делом всей его жизни. Но подход, который был у Григория Соломоновича, Александр вмещал. Они обменивались соображениями, связанными с ориентализмом, с восточными культурами. Брат что-то, может быть, и уточнял для себя. Они как-то находили общий язык.

Священник Владимир Тимаков

Отец Александр был великолепнейшим другом, собеседником. Никаких трудностей в общении с ним никогда не возникало, никакого стеснения он не вносил, легко и радостно вливался в любую компанию в любой обстановке.

Встречались мы с отцом Александром обычно или у него в доме, или в моей квартире. Дружба упрочилась ещё совместным отдыхом: в летний период мы отдыхали – один год на Селигере, другой – в Абхазии. Часто присоединялись к нам отец Глеб Якунин, отец Николай Эшлиман, отец Алексей Злобин. Без леса и воды отдыха мы не признавали.

Отдых обычно складывался из того, что днём (в Абхазии) мы ходили по горам, а вечером, спустившись с гор, наслаждались морем. Часто исполняли старинные русские песни, уделяли время поездкам по достопримечательным местам. Общение проходило в разговорах. Мень был прекрасным рассказчиком. О любом музее, о выставках он мог рассказывать часами, мы слушали его с раскрытыми ртами.

Была у отца Александра одна слабость: он боялся воды. Странность невероятная! С одной стороны, без леса и воды он не мыслил отдыха, воды же панически боялся. Водобоязнь его была связана с попытками «прославленных» пловцов научить его плавать. Всё учение сводилось к тому, что его завозили на глубину и бросали в море – выплывай. Естественно, он, наглотавшись воды, тонул, его, конечно же, откачивали. Испытав подобный опыт три раза, он сказал: «С водой покончено раз и навсегда, у меня с ней дружбы нет».

На Селигере, как правило, мы отдыхали на островах, в палатках, за продуктами необходимо было ездить в Осташков на моторной лодке. В описываемые времена техника была «на грани фантастики», мотор мог заглохнуть в любое время и в любом месте. Зная водобоязнь отца Александра, мы всячески старались освободить его от поездок на лодке. Он же, если требовалось, делал вид, что воды не боится, и садился в утлую лодчонку.

От панической боязни воды я захотел излечить его, научив плавать.

– Отец Александр, можешь ли ты отдыхать без леса? – как-то спросил я его.

– Не могу, – ответил он.

– А без воды?

– Тоже не могу.

– Если без воды ты не можешь отдыхать, получается, что она тебе друг?

– Конечно, друг, но только тогда, когда я гляжу на неё.

– А я хочу, чтобы ты всё-таки полюбил её, сдружился с ней. Я тебя научу плавать.