Цветочки, ягодки и пр.

— Алле! Крынкин? Здоров, Крынкин! Что там насчет нашего альманаха? Как, как ты говоришь?.. Что?! Опоздал?! Уже опоздал! Уже утвердили состав этого тома? Как же так вышло?.. Когда же утвердили? А? Что? Прости, а что, Виталий Викентьевич был там? Да? Выступал? И что? Что сказал?.. Как?! Тааак. Понял. Спасибо. Что ж, спасибо за информацию. Хе-хе!.. А еще называется «друг» — это я про Виталия… Но ничего, ничего, я с ним рассчитаюсь, дай только срок… Вот я только немножко позабыл: ваш альманах в какую систему входит? Ну, какое издательство вас издает? Что? Собственное издательство? Значит, если жаловаться на решение вашей коллегии? Неужели — прямо в министерство?.. Теперь вообще права на местах расширяются… Но я ведь такой: я куда угодно дойду. Я ведь жалобами могу и засыпать. Ага. Они еще меня не знают… Нет, еще не бушую, но буду бушевать непременно! Как?.. Могу прислать мою повесть? Возьмете? Ну, это другое дело. Рукопись будет завтра.

— Татьяна, убирай яичницу: не желаю я есть вашу холодную стряпню! Мало ли что остыла… Я тоже не дурака валял, а работал… Алле! алле!.. Не подходит… Рано еще… Тогда вот что… Павлик, принеси мне телефонную книжку, которая у меня на столе в кабинете… Если отец велит, надо идти сразу! Сразу, я говорю!.. Алле, это Театр имени Еврипида? Попрошу главного режиссера. На репитиции? А что он репетирует? Как, как, как?.. Какую еще «Лисистрату»? Кто написал? Переводная? Ага. А перевел кто? Почему не знаете? Ну и что же, что дежурный вахтер… Раз вы здесь работаете, должны знать! Скажите, а там на доске репетиций не видно, собираются ли у вас репетировать мою пьесу «Выпь кричит»? Я говорю: «Выпь кричит». Выпь! Выпь, я говорю!.. Выпь. Ну, что вы не знаете: такая есть болотная птица еще с длинным носом… Выпь, я говорю!.. Тьфу ты, чтоб тебя!.. Кладите трубку, я позвоню потом!..

— Ага! Принес телефонную книгу? Ну-ка, ну-ка, какой номер у этого товарища… Та-ак… Набрали… Соединили! Отлично!.. Простите, могу я попросить Аполлинария Антиповича? Вы?.. Вот радость-то! Ну, кто может радоваться общению с вами: конечно я, ваш старый друг Втиральников. Да, он. То есть я. Да. Ну, что, голубчик, не замучали еще вас рецензии? Вы еще живы? А что, если нам с вами устроить, так сказать, детский крик на лужайке? А? Часиков этак в шесть махнем-ка мы с вами в ресторанчик, примем внутрь чего полагается, съедим по куску хорошо зажаренного мяса… А? А? А?.. Ну, что там — работа! Работа в лес не убежит! Поедем, дружище! Ей-богу!.. А? А? Ну, вот и отлично! Значит, ровно в полшестого я за вами заезжаю, и мы… Ну, есть. Есть. Есть. Ну, есть. До вечера.

--

Не желая обременять читателя, опускаем остальные семнадцать телефонных разговоров, последовавших один за другим. Переходим сразу к 12 часам 19 минутам, когда Втиральников последовал в свой кабинет. Творческий процесс продолжался до 13 часов 4 минут и был прерван сообщением, что приехал шофер собственной машины Втиральникова, приехал и ждет указаний хозяина. В 13.11 Втиральников вышел в переднюю, где сидел шофер. Беседу хозяина и шофера мы воспроизводим.

— Здравствуйте, Прохор Николаевич.

— Привет… Что же ты, братец? Я тебе вчера сказал, когда приезжать? К одиннадцати, а ты…

— Свечи в моторе заели, Прохор Николаевич. Пришлось менять.

— Все равно — надо укладываться в сроки. Вот так. Теперь, значит, ты поедешь по этому адресу и отвезешь этой гражданке, которая здесь обозначена, коробку подарочных духов… Татьяна, где духи? С чего это ты взяла, что я их тебе купил?.. Давай сюда! Вот. Осторожнее, Саша, это — дорогая вещь. Хрупкая. Смотри, чтобы не разбилось, не разлилось… Да, вот еще что: там, возможно, будут спрашивать — от кого ты? Не говори ни в коем случае. Особенно — соседям. Знаю я этих соседей! Сплетни пойдут… И вместо пользы от подарка получится вред: если станет известно, что я ей сунул духи, эта редакторша ничего для меня не сможет сделать. Понял?

— Неужели же нет, Прохор Николаевич! Не первый раз развозим…

— Тссс! Ты про это забудь, слышишь? А если ты сам где-нибудь что-нибудь кому-нибудь намекнешь… так я тебя!..

— Зря обижаете, Прохор Николаевич…

— Ну ладно. Вези. И потом сразу подашь мне машину: поедем по редакциям, в театр… Батюшки! Я забыл: сегодня еще на киностудию надо попасть!..

После отъезда шофера Втиральников снова оседлал телефон:

— Редакция? Мне надо отдел искусства и литературы… Попрошу Кокорева. Спрашивает Втиральников. Да, да… Товарищ Кокорев? Добрый день. Втиральников беспокоит. Насчет того же дельца: статеечка еще не готова? Нет, я — почему? Могу дать дополнительные материалы о моем же творчестве. Так сказать: «ранний я». Весь целиком. В подлинниках — в рукописях и первые шаги на поприще… Хотелось бы, понимаете, чтоб ваша газета отразила бы мое творчество возможно полнее — тем более что ровно через четыре с половиной тогда будет мой юбилей… Ну, есть. Есть. Есть. Ну, есть. Извините, что потревожил…