Цветочная романтика (СИ)

- Да, конечно, - Нейджи отвечает с заминкой. Наверное, он был уверен в том, что омега примет столь щедрое предложение. Суйгетсу думает о том, что им, альфам, не знающим, что значит дать жизнь, не понять, насколько это важно для каждой омеги. Суйгетсу абсолютно уверен в том, что он выберет ребёнка.

Поцелуи возлюбленного пьянят. Он отвечает с каким-то неестественным, жадным голодом. Буквально набрасывается на альфу, будто чувствует, что это их последняя близость. В любом из возможных для него исходов. А Нейджи так нежен и заботлив, что остужает его пыл своими неторопливыми ласками. Подымает его на руки и относит обратно в постель. И не докажешь ведь, что на носу событие мирового масштаба – презентация новой модели «Bashosen». Не хочется доказывать. Не сейчас, когда почти что слышишь в страстном шепоте столь желанные слова:

- Суйгетсу, я…

- Суйгетсу, я сейчас вышибу эту дверь! Предками клянусь! – омега вздрагивает, судорожно прижимая к груди дорожную сумку.

Он не успел – эта мысль загнанной в угол добычей мечется в голове Ходзуки Суйгетсу. Поддался каким-то обнадеживающим порывам после столь страстной и чувственной ночи, пустив все на самотек, а, когда опомнился, драгоценное время уже безвозвратно утекло. Поддельные документы он сможет забрать только завтра, а в офисе ещё даже заявление на расчет не подал. Все откладывал, так и не найдя в себе силы отринуть наипростейший вариант – доверившись, рассказать обо всем своему альфе.

И все же он, Ходзуки Суйгетсу, безнадежен. Уклонялся от встреч, сетуя на занятость, и тщательно закрывался, дабы скрыть истинное положение вещей, но у судьбы он явно не в фаворитах, раз Нейджи таки что-то заподозрил. Кажется, ощущение, что его сопровождают до дома от самой станции метро, не было беспочвенным. Он поступал, как трус, чем, скорее всего, себя и выдал.

Бежать! Поддаваясь очередному порыву, омега кидается на балкон. Пожарная лестница почти рядом – всего-то надо ступить на перила и уцепиться за её поручни. Но сумка кажется непомерно-тяжелой, хотя в ней лишь самое необходимое, а сердце попеременно бухает то в боку, то в висках. Если бы он рисковал только собой, омега даже не задумывался бы: упал бы и расшибся – значит, такова его судьба, - но ребёнок… Суйгетсу отчаянно хотел, чтобы его малыш жил.

Ради этого… ради своего ребёнка… он делает шаг вперед, приказывая себе не зажмуриваться. Он должен видеть цель, стремиться к ней, а не сигать в пропасть. До скрипа стискивая кулаки на перилах, омега беззвучно смеется. Он уже шагнул в пропасть, пропасть безнадежных, безответных, безвозвратных чувств, из которой теперь пытается выкарабкаться на поверхность. Если бы только сердце могло так просто отпустить свою вторую половинку.

Поудобней закидывает сумку за спину, надевая ручки, словно рюкзак. Упирается в перила, подтягиваясь. Главное, дотянуться до лестницы, а путь вниз он уж как-нибудь преодолеет.

Ему не страшно. Ни капли. Даже когда подошва начинает скользить по гладкому металлу. Совершенно не страшно смотреть вниз, на влажный асфальт и разбросанный у бака мусор. Абсолютно не страшно запрокидывать голову в небо и ловить пальцами воздух. Не страшно отринуть борьбу и отдаться на волю дождя и ветра.

- Ты ненормальный… – шепчет альфа, стискивая его в своих объятиях. – Придурошный, полоумный омега…

Переводит взгляд вниз: его тряпки мешаются с мусором, а сумка болтается на торчащем из земли пруте. Сердце пропускает болезненный удар. Если бы, и правда, в сердце – он бы не сожалел, его сердце и он сам заслужили, но ребёнок…

- Предки, чем я только думал… – утыкается лбом альфе в плечо.

Какая разница, как и когда именно Нейджи оказался на балконе. Этот альфа, сам того не ведая, спас сразу две жизни, и Суйгетсу больше не собирается противостоять мнимым и призрачным врагам. Если уж и отстаивать, защищать, то знать от кого и чего, а не сбегать, словно крыса с тонущего корабля. Впервые со дня пробуждения сущности, он ощущает переливы сущностной силы Третьего внутри себя. Помнится, Учиха постоянно сетовал на то, что Предки любят объявляться в самый неподходящий для этого момент.

- Именно, - альфа отстраняется. В его глазах тревога, зрачок дрожит, практически слившись с радужкой, а сущностный ореол столь нестабилен, что опутывает их обоих сразу, словно они две половинки одного целого. – Чем и о чем ты думал, взбираясь на перила.

- Сущностью, - отвечает честно, смотря в глаза возлюбленному. Вот теперь страха нет. Тогда же, минуту назад, страх и темень Бездны поглотили его, толкнув на безумный, отчаянный, греховный поступок. – Руководствовался сущностными порывами, думая о том, как бы от тебя сбежать.

- Это я и так понял, - подхватывает его на руки, занося внутрь. – Ты уже больше недели меня избегаешь, и, знаешь ли, - прищуривается, но так и не отпускает, - мне бы хотелось знать, в чем я настолько провинился, что ты жизнью рискнул, лишь бы не подпустить меня к себе.