Цветочное сердце

– У вас была сложная неделя, вы очень много работали. Переночуйте сегодня дома. Утром я приду, чтобы присутствовать при благословении.

Ксавье повернулся к бумажным пакетам, взял меньший и протянул мне.

– М-м-м, вот. Я купил вам подарок. Чтобы пожелать удачи. Не то чтобы вам она не понадобится, но…

В пакете лежали черные хлопковые перчатки, украшенные затейливой вышивкой в виде стеблей и цветов. Охнув от восторга, я тотчас сняла садовые, чтобы примерить обнову.

– Они прекрасны! – заворковала я, восхищаясь подарком при свете лампы, висящей в заколдованной палатке.

– Я подумал, что вы заслуживаете чего-то лучше старых садовых перчаток, – отозвался Ксавье.

Друг верил в мои знания, в мой успех. Возможно, Ксавье и впрямь считал, что у меня получится благословить папу.

«Разумеется, он счастлив, – сказала мне магия. – Если ты добьешься успеха, у Ксавье снова появится полноценная сила».

Горло судорожно сжалось, руки повисли по швам.

– Что случится, если у меня получится его благословить? Ну, то есть с нашей клятвой? Моя сила переметнется вам в грудь?

Ксавье отвел взгляд.

– Не уверен насчет «переметнется», но, по сути, – да.

Несколько светлых часов мне казалось, что мы партнеры. Работали бок о бок как равные. В детстве мы играли в магов и мечтали вместе открыть лавку «Морвин и Лукас».

Тогда я и подумать не могла, что такое простое желание может оказаться настолько сложным и невыполнимым.

10

Тем вечером, когда Ксавье открыл портал ко мне в дом, от волнения у меня не нашлось сил даже попрощаться.

С пылающим сердцем я перепрыгнула через крыльцо в гостиную. Едва увидев папу, склонившегося над книгой в своем кресле, бросила свою ковровую сумку в сторону и рванула к нему. Заметив на щеке у него шрам длиной с палец, я застыла в нескольких дюймах от его кресла.

Когда папа поднял голову, его глаза, скрытые очками для чтения, напоминали совиные.

– Разрази меня гром, это кто ко мне пришел?! – Он устроил книгу между диванной подушкой и подлокотником, выпрямил спину и шагнул ко мне, широко раскрыв объятия.

С бешено бьющимся сердцем я отшатнулась от него. У папы вытянулось лицо.

– Извини, – проговорила я. – Это просто… моя магия. Не хочу, чтобы она тебе навредила.

Перед мысленным взором встали азалии, в ушах зазвучали возгласы боли.

Но папа взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону перчатки.

– Ваше благородие! – проговорил он, склонившись в церемонном поклоне.

Титул звучал для меня как песня, хотя я его еще не заслужила. Когда я рассмеялась, вечерний свет, струящийся сквозь занавески, стал еще ярче, цвета тигровой лилии.

«Ты собираешься пожертвовать этим титулом», – зашептала магия.

– Ты… ты выглядишь лучше, – отметила я, отчаянно стараясь заглушить этот жуткий шепот.

– Я и чувствую себя куда лучше после вмешательства Робин… О… Робин! – позвал папа, бросив взгляд через плечо. – Робин! Идите сюда, к нам ведьма заявилась! – Он снова повернулся ко мне и, оглядев мои перчатки, озорно наморщил курносый нос. – Ой, а перчаточки-то новые. И изысканные.

Я крепко сжала папе руку, сквозь ткань чувствуя каждую его мозоль.

– Это Ксавье купил.

Папа вскинул брови:

– Так ты была примерной ученицей, раз получаешь подарки от наставника на первой неделе муштры?

Почему-то от игривого папиного взгляда мои щеки залил горячий румянец.

– Я упорно работала.

На пороге кухни, опершись о косяк, показалась фигура Робин. Эксперименты с преобразующими заклинаниями давали о себе знать. Черты лица стали резче, волосы – индиговыми, рост – куда выше прежнего, и кое-кому теперь приходилось наклоняться, чтобы пролезть в дверной проем.

– Ой, привет, мисс Лукас, – речь звучала прерывисто от сбивчивого дыхания. Последовал поворот к папе. – Вы сказали, что мадам Бен Аммар здесь?

– Вообще-то я имел в виду Клару, – ответил папа, ласково улыбаясь мне. – Чему ты научилась, милая?

Я покачала головой и покрепче стиснула его руку – более безопасное проявление нежности подарить ему не могла.

– Это неважно. Больше всего я беспокоилась о тебе!

Папа фыркнул:

– И напрасно. Робин прекрасно обо мне заботится.

Я поклонилась ученику мадам Бен Аммар и помогла папе вернуться в кресло.

– Робин, как он себя чувствует?

– Вы говорите обо мне как об отсутствующем, – посетовал папа.

В гостиной появилась фигура Робин с саквояжем для снадобий. Во время его открытия я различила улыбку в свою сторону.

– По правде сказать, с каждым днем ему все лучше и лучше.

– И Робин до сих пор меня из дома не выпускает! – папа закатил глаза.

Со стороны Робин донеслось фырканье, похожее на смех.

– Альберт, мадам Бен Аммар требовала постельного режима. Раз уж в постели я вас удержать не могу, то хоть в доме постараюсь. – Из саквояжа показались две бутылочки. – Кашлять цветами он перестал к ночи понедельника. Но у него болит живот, поэтому я даю ему это снадобье каждые шесть часов, – последовали пояснения Робин. – И он придерживается строгой диеты…

– Суп, Клара! – простонал папа. – Столько супа!

Лицо Робин скривилось:

– Мне казалось, что так лучше всего.

– Не слушайте моего отца. Уверена, вы прекрасно за ним ухаживаете.