Цветок из Кирены

Мне оставалось только согласиться. Не ошиблась Луллу и в том, что я еще никогда не видела такого цветка. Ничего удивительного, ведь речь шла об эндемичном для Киренаики растении аронник киренаикский из семейства ароидных[45].

Теперь и мое внимание с ярких цветов кругом переключилось на темные внутренности двухтысячелетних саркофагов. И мы нашли еще более анемичные экземпляры в других каменных гробах.

Разумеется, я только с помощью Виви Текхольм и сравнительного материала в ее гербарии смогла определить это диковинное растение. Однако ни в одной «Флоре» не говорилось о его пристрастии к саркофагам. Честь открытия столь необычного места произрастания принадлежит Луллу Бьёркенхейм, Орисберг, Финляндия.

Заложив в пресс цветок из саркофага, мы сели на развалины древней стены, чтобы насладиться южным теплом, солнцем и яркими насекомыми, которые кружили около заманчивых цветков.

— Райский край, — сказала Луллу. — Но меня тоска берет, как подумаю о том, что мы приедем в новый отель и будем разбирать вещи и проклинать все эти опасные электрические провода, незажигающиеся лампы и грязные ванны.

Я думала о том же.

— По-моему, сейчас мы вряд ли можем рассчитывать на заметные успехи с сильфием, — размышляла я вслух. — Нам не обойтись без помощи Виви в Каире и без хорошей специальной библиотеки. Ведь наши собственные выписки мы уже наизусть выучили.

Последовала многозначительная пауза. Жужжали шмели, привлеченные обилием клевера; комары пировали на наших открытых руках и шеях.

— А что если… — начала я, но не успела договорить, Луллу перебила меня.

— Ну конечно! — горячо произнесла она. — Ты считаешь, что надо отказаться от номеров в отеле и прямо сейчас отправиться в Каир?

Именно это я и считала. На часах всего только начало первого. Если мы немедля доедем до отеля и скажем директору, что наши планы изменились, номера нам не нужны, то еще дотемна можем поспеть к ливийско-египетской границе. Оттуда день езды до Александрии, а на третий день мы уже будем в Каире.

Все наши вещи упакованы и уложены. Значит, остается только претворять в жизнь наше внезапное решение.

Пусть дриас спокойно цветет и плодоносит, не опасаясь, что его выкопают с корнем. И пусть проблема сильфия потерпит. Две тысячи лет ждала, может еще немного обождать, пока мы будем штудировать ученые труды в Каире. А когда управимся с теоретическими исследованиями, оптимистически заключили мы, то вернемся, напичканные знаниями и ученостью, в Ливию и в два счета разгадаем загадку.

— Бороться и искать, — сказали мы себе и сели в «лендровер».

БЕГСТВО В ЕГИПЕТ

И мы бежали в Египет. Это в самом деле было бегство — во всяком случае, бегство от действительности, каковая выражалась в нашем невежестве и бессилии решить загадку сильфия.

Мы зашли в тупик. Может быть, нам не суждено пробиться к цели, но мы должны хотя бы выбраться из тупика, искать новые пути, новые ходы, новые возможности.

Машина бежала на восток; хорошие дороги чередовались с никудышными. Нетрудно было убедиться, что король Идрис и его правительство обращают часть денег от сбыта нефти на новые автострады. Но за неимением собственных сведущих инженеров власти вынуждены были — полагаю, без особой охоты — привлекать на руководящие должности итальянских специалистов.

К юго-западу от приморского города Дерна широкое и, хочется сказать, бархатное шоссе врезано красивыми петлями в белые известняковые скалы. Внезапно-нашим взглядам открылось Средиземное море, и у нас даже дух захватило от восхитительного зрелища. После Дерны снова пошли крутые зигзаги старой дороги, и мой «лендровер», тяжело дыша, напрягал все свои лошадиные силы, одолевая подъем на первой скорости.

Темнота настигла нас, прежде чем мы доехали до границы.

— Лучше заночуем, не доезжая до египетского пограничного города Соллум, — сказала я. — Он так красиво расположен на берегу морского залива, это такая упоительная картина, обидно, если ты не увидишь ее при дневном свете.

— Но непохоже, чтобы мы могли найти какой-нибудь отель или рестхауз, — констатировала Луллу.

Что верно, то верно. Вспомнив, как в прошлом году мы с Катериной поставили «лендровер» около ливийской пограничной заставы и ночевали в нем, я осторожно рассказала об этом случае Луллу.

— Отлично придумали, — заключила она. — Значит, останавливаемся у заставы и спим в машине.

Луллу, как всегда, понимала меня с полуслова.

Ливийские пограничники нисколько не возражали против того, чтобы мы поставили машину в надежном, на наш взгляд, месте — поблизости от их будки. Напротив. Они очень серьезно отнеслись к своим обязанностям ангелов-хранителей, и когда мы с Луллу без особых церемоний, иначе говоря, не умывая лица и не чистя зубов на ночь, улеглись спать — она на заднем сиденье, я на переднем, — то всю ночь слышали шаги и время от времени видели чей-то расплющенный о стекло нос. Пограничники не спускали с нас глаз, нее было в полном порядке.