Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Неизвестно, сколько он еще стоял бы, погрузившись в праздно-тревожные, но приятные раздумья, как вдруг услышал шаги за спиной. Две пары шагов – негромкий и осторожный перестук женских сандалий и громкий, властный стук мужских.

Аменемхет резко обернулся, уронив руку, которой гладил рисунок на стене, и увидел сестру и фараона.

Он так ошалел в первое мгновение, точно не знал до этой минуты, что находится во дворце его величества и сам является его собственностью. Потом Аменемхет упал на колени и уткнулся лбом в пол.

Он лежал так несколько мгновений, чувствуя, как стучит сердце и как мрамор холодит кожу; потом Аменемхету показалось неловким и унизительным оставаться в такой позе. Он знал, что подниматься нельзя, пока не прикажут, но поднял голову и исподлобья воззрился на царя и его наложницу.

Молодой человек рассеянно оглядел платье и драгоценности Меритамон, потом понял, что совершил огромную ошибку… и медленно, робко перевел взгляд на Рамсеса.

Фараон смотрел на него сверху вниз очень холодно, враждебно и удивленно… впрочем, удивления на его лице было меньше, чем враждебности. Очевидно, чего-то подобного он ожидал.

Его величество повернулся к Меритамон, никак не ответив на приветствие ее брата, и сказал:

- Я немедленно отправлю его обратно!

- Нет, повелитель, не делай этого, - нежно и бурно взмолилась Меритамон, и коленопреклоненный Аменемхет, удивленно наблюдавший эту сцену, вдруг осознал, что она имеет отношение к нему. Что это его судьба сейчас решается! Это его сейчас отправят в храмовую тюрьму, и он там умрет!..

Он попытался снова неловко склониться к ногам гневного фараона, не обращавшего на него внимания, потом понял, что это глупо; вскочил и отпрянул, задыхаясь.

- Не отсылай его! Он умрет! – воскликнула Меритамон.

Сестра сама упала на колени перед фараоном, с намного большей готовностью, чем Аменемхет, и это до странности быстро смягчило Рамсеса. Его лицо изменилось, потом он сам поднял ее, обняв за талию. Аменемхета стыдиться было нечего – это был ее брат, и это был не вполне человек. Преступник. Да разве живой бог стыдится когда-нибудь чего-нибудь?

- Хорошо, он может остаться, - сказал фараон, по-прежнему обращаясь к ней одной. – Но ты прикажешь ему не покидать его комнаты.

Рамсес улыбался, а Аменемхет не моргая смотрел на него и свою сестру. Рамсес поручает ей ее старшего брата. Он отдает Аменемхета своей наложнице, этой бесстыжей потаскухе, в полное распоряжение…

- Да, Великий Хор, - сказала Меритамон. – Он не ослушается меня. Позволь ему только хотя бы иногда… выходить на эту террасу. Мой брат так давно не видел солнца…

Рамсес молчал. Ему это не нравилось.

- Его может сопровождать стражник, - умоляюще сказала Меритамон. – Я сама прослежу за этим.

Аменемхет прикрыл глаза.

- Хорошо, - услышал он милостивое разрешение фараона. – Ты отвечаешь за этого преступника. Он твой.

Аменемхет пошатнулся.

Меритамон отошла от фараона, неохотно отпустившего ее, и прошептала брату в лицо:

- Немедленно возвращайся к себе.

Он попытался выразить взглядом свое презрение, но был сейчас намного более жалок, чем она, женщина.

- Ты понял? Пошел прочь, - сказала сестра. – Если ты еще раз покинешь комнату без моего ведома, тебя могут казнить.

Аменемхет опустил голову и побрел прочь, спиной чувствуя ее горящий взгляд и гнев фараона. В этот миг он жалел, что не умер там, в тюрьме. Его не бесчестили так, даже когда он лежал на вонючей подстилке в подземной камере, горя от лихорадки.

- Повелитель, может быть, отослать его? – прошептала Меритамон, все еще глядевшая брату вслед, даже когда он скрылся. – Может быть, его можно держать под стражей где-нибудь на юге?

- У меня не так много свободных поместий, чтобы предоставлять какое-нибудь из них преступнику, - сказал фараон, тоже внимательно смотревший вслед Аменемхету. – И мои люди также на счету. Я могу сослать его к пограничным постам на краю пустыни. Но там тяжелая жизнь, и если твой брат сбежит, с ним поступят очень сурово.

Меритамон вздрогнула.

- Его четвертуют, - сказал Рамсес, на лице которого теперь не было и тени добродушия. – Я не могу сказать, чтобы это было незаслуженно.

Молодая женщина закивала, потом закрыла лицо руками и всхлипнула.

- Не поступай так с ним…

- Если ты уследишь за ним – он на некоторое время сможет остаться во дворце, - сказал фараон. – Но позже я все равно сошлю его на юг.

Кажется, он укрепился в этом только что принятом решении.

- Я не стану терпеть в своем доме такого преступника! – распаляясь гневом, сказал царь. – Вот все, что он может получить вместо тюрьмы! Будет стеречь границы вместе с меджаями!..

Меритамон оставалось только смириться.

Она и сама теперь была бы рада избавиться от брата – который лишился всего, что она могла бы в нем любить.

Но она стала такой же узницей, как Аменемхет, и хотела спасти хотя бы себя… то, что еще осталось от семьи Неб-Амона.