Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

То никогда не осуждала свою госпожу – во всяком случае, с тех пор, как ее хозяйка попала в гарем. А узнав, что Меритамон носит ребенка своего любовника, сочла просто своим долгом помочь им соединиться. То, как и все окружающие, видела, каков ее законный муж. Но теперь Меритамон оказалась в очень щекотливом положении – она была намерена опереться на второго хему нечер, сославшись на то, что беременна от его сына; но как он поступит, когда узнает правду? Догадывался ли этот человек о ее близости со своим спасителем?

Как бы то ни было, То сдержит клятву верности, которую дала своей госпоже. Она не думала, что ее верность будет испытана такими страшными событиями – но она не изменит дочери госпожи Ка-Нейт.

Меритамон, прикрыв глаза, усиленно раздумывала о том, что скажет фараону, от которого защищалась, ссылаясь на свои дни; как теперь признаться ему в своей беременности? Но ведь, думала она, Рамсес и так поймет, что она уже была беременна – она не сможет носить ребенка дольше, чем девять месяцев, а тогда нетрудно будет подсчитать, когда Меритамон зачала… Но роды – это слишком поздно. Все должно решиться значительно раньше.

Чем дольше Меритамон медлит, тем меньше возможность спастись. Рамсес привыкнет к тому, что она его собственность; царская гордость не позволит ему отпустить ее, даже если сама Меритамон станет ему безразлична.

Фараон не стеснял ее в сроках – она сослалась на то, что ей необходимо посетить гробницу отца, которого она не навещала уже очень давно… в действительности, ни разу после его смерти. Поэтому, помимо времени на путешествие, Рамсес дал ей еще несколько дней, чтобы погостить в городе. Три-четыре дня на все предприятия.

Меритамон понимала, что вторая такая возможность ей выпадет нескоро, если вообще выпадет – учитывая длительность отлучки и то, что ее беременность в конце концов станет заметна. Поэтому именно за эти дни она должна сговориться с жрецами Амона. Только бы они ее не бросили. Ведь Меритамон не предавала их, в отличие от своего брата!

Они очень влиятельны… это уста бога, вспомнила Меритамон слова своего отца. Да. Даже фараон к ним прислушивается – если только они согласятся ее поддержать.

Рамсес отнял у них Аменемхета. Он же отнял и ее, второе дитя великого ясновидца, подумала молодая женщина. Пророки Амона обязаны возмутиться – особенно тем, что ее забрали в гарем замужней и беременной…

Она немного подремала днем в каюте, и когда сошла на берег, во второй половине дня, чувствовала в себе достаточно сил, чтобы немедленно начать действовать.

Меритамон уселась в предоставленные ей носилки, и с собою посадила свою служанку. Конечно, этому могли удивиться – но не слишком. Мало ли, какие причуды могут быть у женщины?

- То, будь осторожна, не выдай меня, - прошептала она.

- Я буду верна тебе до конца, - ответила служанка. – Я люблю тебя, госпожа, как любила госпожу Ка-Нейт.

- Только поэтому? – с грустной улыбкой спросила Меритамон. – Моя матушка была святая… не то, что я.

То мотнула головой.

- Ты другая, но ты достойна такой же любви, госпожа, - убежденным шепотом ответила она и в подтверждение своих слов поцеловала ей руку, капнув слезами.

- Ты стольким пожертвовала ради господина! – сказала она. – У тебя сердце твоей матери, а твердость твоего отца. Я горда тем, что служу тебе.

- Спасибо, - растроганно ответила Меритамон.

Она прикрыла глаза.

- Право, То, ты преувеличиваешь, - пробормотала она, хотя это были совсем неподобающие госпоже слова. – Я вовсе не так хороша, как ты говоришь…

Она вышла из носилок, изумленно обозревая родной дом и сад. Неужели это свершилось? Неужели она это сделала – сумела попасть домой?..

Меритамон радостно засмеялась, но тут же ее смех оборвался.

Она ничего не знала о том, покинул ли этот дом ее муж. Наверняка нет! Конечно, ведь он считается хозяином, хотя его развели с Меритамон!..

А второй пророк Амона тоже непрост… да и нельзя его винить в том, что он соблюдает свой интерес: у них дома тесно и небогато, и две дочери-невесты. Конечно, Менкауптах сейчас здесь. Да это и хорошо – дом не заброшен.

- Госпожа!

К ней уже спешил слуга, кланяясь на бегу так низко, как мог; подоспев к ней, он пал ниц. Меритамон никогда раньше не оказывали такого почтения. И сейчас кланялись не ей – а фараону, которого она здесь представляла.

- Господин дома? – спросила она. – Господин Менкауптах?

Слуга несколько смутился.

- Да, госпожа, господин дома…

Конечно, он вспомнил в этот миг, что Меритамон теперь принадлежит фараону. Ничего. Она пойдет и встряхнет Менкауптаха… пусть хотя бы испугается настолько, чтобы потом не помешать ее планам.

Меритамон решительно направилась на поиски мужа; за нею, не отставая, следовал стражник фараона. То тоже не отставала, готовая поддержать хозяйку во всем.

Менкауптах обнаружился внизу в столовой – он обрюзг и оброс, не только голова, но даже лицо. Ее бывший муж сидел и пил в одиночестве; Меритамон хмыкнула. Ничего, сейчас мигом протрезвеет.

- Менкауптах? – громко сказала она, входя в зал. – Менкауптах!