Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Пойдем, - прошептала жена, умоляюще улыбаясь. Они пошли в дом, обнявшись, и в спальне предались друг другу.

Фигура Ка-Нейт уже изменилась, хотя и немного – но она опасалась, что покажется мужу некрасивой. А ему доставляло особенное удовольствие наблюдать, как расцветает в ней новая жизнь, как это становится заметно – и гладить ее живот, разговаривать с тем, кого она носила.

Он очень надеялся, что это сын, который мог бы ему наследовать. Хотя от Ка-Нейт любое дитя будет желанно.

А сейчас, когда они лежали рядом и его рука покоилась на животе жены, она вдруг спросила Неб-Амона, как тот хочет назвать ребенка.

- Я бы хотела, чтобы в имени ребенка было имя Амона, - с улыбкой сказала молодая женщина. – Будь это сын или дочь. Хочешь ли ты этого, господин?

- Да, - медленно сказал жрец. Он улыбнулся в ответ на улыбку жены, восхищаясь, как она угадывает его желания. – Амен-ем-хат – Аменемхет*, если родится сын. И Меритамон, если это будет дочь. Амон – лучший из покровителей для детей в этом городе…

Они поцеловались, с нежностью глядя друг другу в глаза.

Вдруг Ка-Нейт заплакала – нет, просто слезы обильно потекли из глаз, так что муж испугался, что ей больно или она вдруг чем-то расстроилась.

- Что с тобой?

- Я слишком счастлива с тобой, - ответила Ка-Нейт. – Я не знаю, достойна ли такого счастья; может быть, боги скоро прекратят его…

- Перестань! – рассердился великий ясновидец.

Он коснулся своей груди, на которой еще висел золотой амулет Амона. И вдруг снял его и надел на шею жены.

- Носи постоянно. Это охранит тебя от всякого зла. Ты – госпожа, наиболее всех достойная счастья, и я запрещаю тебе думать иначе!

***

В это самое время Тамит и Нечерхет сидели на крыше своего дома, в своем маленьком гранатовом садике. Тамит почему-то по-прежнему восхищала эта выдумка – сделать сад на крыше.

Эти двое тоже только что играли, но у них не возникло никакого желания предаваться любви. Супруги просто сидели, любуясь закатом, погруженные каждый в свои мысли.

А может, это только Тамит была погружена в свои мысли, а Нечерхет сидел бездумно. Он не любил утруждать свою голову больше, чем требовалось.

- Я думаю о своей гробнице, - вдруг сказал жрец.

Тамит вздрогнула. Нашел о чем думать!

- Ты уже строишь ее? – спросила она с некоторым беспокойством.

Жрец кивнул.

Он вдруг потер гладкий подбородок, и лоб избороздили морщины.

- Сейчас решается, где будет моя гробница, - сказал он. – Этим ведает великий ясновидец, у меня нет собственных рабочих.

“Неудивительно”, - с презрением подумала Тамит.

И вдруг ее осенила такая прекрасная мысль, что она готова была рассмеяться от счастья.

Она походатайствует за своего мужа перед Ка-Нейт, перед доброй и великодушной госпожой Ка-Нейт! Это превосходнейшая возможность сблизиться с нею снова – уже не как служанке с госпожой, а как госпоже с госпожою. Ка-Нейт по-прежнему не держит на нее зла, и даже жалеет – Тамит помнила, с каким сочувствием ее хозяйка смотрела на нее тогда, в праздник Опет.

Вдруг Тамит поняла причину этого сочувствия и вспыхнула.

Что ж, это правда – она была блудницей. Но сейчас все в прошлом.

И Тамит воспользовалась своей мыслью на другой же день.

Она отправила к Ка-Нейт свою личную служанку, которой не знали в доме ее господина – с наказом попросить свидания с госпожой дома. Сказать, что она явилась из дома младшего жреца господина Неб-Амона, что было совершенной правдой.

Служанка подойдет к Ка-Нейт и попросит свидания для собственной госпожи – госпожи Тамит.

***

Девушка боязливо помедлила перед воротами, потом занесла руку и постучала. Открыл привратник Тауи, и мрачноватое лицо холостого мужчины оживилось удивлением.

- Кого тебе нужно?

- Я… к госпоже Ка-Нейт, - сказала служанка. Она опустила голову, и коротко стриженные волосы свесились на глаза; девушка потерла одной босой ногой о другую.

Будто спохватившись, она поклонилась.

- От кого? – спросил Тауи, не трогаясь с места и не освобождая ей дороги.

- От моего господина Нечерхета, жреца Амона, - сказала девушка, как ей велели.

Тауи еще раз подозрительно оглядел ее с головы до ног, но увидел только робость и бедность, никакой угрозы. Однако он помнил, что случилось в их доме менее года назад.

- Стой, я обыщу тебя, - приказал мужчина, и девушка, не смея спорить, застыла как истукан. Тауи подошел и, касаясь ее своими длинными волнистыми волосами и дорогой тканью юбки, с силой провел руками по бокам, потом по животу; несчастная служанка зажмурилась и подобралась.

- Все, иди, - пожалев ее, сказал Тауи.

Девушка поклонилась и пошла через сад, оглядываясь и невольно вжимая голову в плечи при виде окружающего великолепия: между пышными сикоморами поблескивал пруд, а впереди возвышался настоящий дворец – с балконами, колоннами и занавесями. На полпути к дому ее перехватил стражник, с видом слишком свирепым для такого кроткого существа, как она.

- Куда и к кому?

- К госпоже. От господина Нечерхета, жреца Амона, меня пропустил господин привратник, - протараторила бедная служанка.