Цветок на скале

— Брата короля, — невозмутимо выдаёт Эни.

Сегодня у них уже состоялся разговор о нём. Тай доложили, что сестра явилась с прогулки в компании Чёрного Палача заплаканная и всклокоченная. Альтея не стала допытываться нахрапом, захочет — расскажет, спросила только не нужна ли ей помощь. Может быть, он обидел её как-то? Эни рассмеялась и сказала, что если кто и безопасен для них во дворце, так это Чёрный Палач. Он скорее умрёт сам, чем позволит кому-нибудь причинить им вред.

Тай промолчала тогда в ответ на это спорное утверждение, а теперь стояла и наблюдала, как её сестра, будто взрослая, подплыла к брату короля и изящно поклонилась ему, приглашая на танец. Сама Тай отступила за колонну и, прикрытая спинами своих гвардейцев, жадно наблюдала за парой, просто не в силах отвести от них глаз.

Он знает о страхах Эни!.. Она поняла это сразу по тому, как аккуратно он держал её за руку и вёл в танце. Конечно, знал! Солдаты, что дежурили около их дома многое могли заметить и рассказать. И потому он присматривает за ней! Тай уже не сомневалась, что сегодня в парке, он вытащил сестру из какой-то неприятной истории. И сейчас ведёт себя с ней так предупредительно и нежно, как вёл бы, наверное, их отец, в подобной ситуации, если бы в нём не замёрзла душа.

Глядя на Эни, как та важно вышагивает, рассказывает что-то своему кавалеру и искренне ему улыбается, Тай испытывала радость. Как хорошо, что нашелся кто-то ещё, кто так чувствует малышку, кто может помочь ей обрести уверенность! Как он предупредителен с ней. Какая ласковая, гордая даже, у него улыбка. Он явно видит в ней не Колючку Гарнар, а малышку Эни, с душой нежной и трепетной, которую так жестоко ранили.

Тай захотелось плакать. Разве удивительно, что сестру смог понять он — половина её души? И как хорошо он стал выглядеть! Разрешив себе, наконец, смотреть на него, Тай упивалась. Не осталось и следа безумия. Она не могла отвести глаз от его лица: красивого, благородного, умного, освещённого сейчас искренней и ласковой улыбкой.

Надо уходить. Пока она ещё может. И думать, много думать. Гарда права: ещё немного и она побежит за ним. Уже сейчас у неё в голове бьётся одна мысль: "Какой король, какие резоны, какой риск! Вот оно — счастье!".

Танец закончился и Эни подошла к гвардейцам, стала оглядываться, искать сестру. Тай вышла из своего укрытия.

— Ты видела как мы танцевали?

— Конечно! Ты была великолепна!

— А он?

Тай изумлённо смотрит на сестру:

— В смысле?

— Он был хорош? — допытывается хитрюга. Задумала что-то! Они уже шли по коридорам дворца и рядом не было посторонних. Поэтому парни из гвардии не удержались и осуждающе зыркнули на княжну. Хвалить врага, надо же!

— А что? — невинно округляет глаза баловница. — Он нравится мне. Раз он тебе не нужен, то я, возможно, заберу его себе. Когда стану постарше.

* * *

Мар знал, что Эльдар будет вести переговоры с Гарнаром в своём духе. Предполагал, что король постарается дезориентировать северян и манипулировать ими, пока те не разобрались в ситуации. Но он надеялся, что брат не перейдёт грань дозволенного, как с ним случалось всё чаще. Когда увидел, что король увел леди Гарнар из зала плохое предчувствие переросло в уверенность. Судя по всему, надеждам на то, что брат будет разумен, не суждено сбыться.

Так и вышло. Альтея вернулась рассерженная, с пылающим лицом и припухшими губами. Этот дурень приставал к ней! Так и есть! Стоило только взглянуть в лицо короля и становилось понятно, что он уже причислил её к числу своих побед. Теперь оставалось только ждать его следующий ход.

Мара отвлекла от размышлений малышка Анастас, пригласила на танец. Он был рад, не только потому, что это было явным свидетельством того, что она не держит на него зла, хоть и будет помнить своё горе и его вину всегда, но и потому, что девочка проявила храбрость. Сама подошла к мужчине, согласилась на танец, на прикосновения. Пусть боги исцелят её душу и подарят ей счастье! О покое для неё просить не имело смысла. Бунтарка не захотела бы покоя и тихой семейной жизни. Что за дорогу в жизни она, интересно, выберет?

После танца он отвёл девочку к паре гвардейцев. Альтеи видно не было, наверное, прячется где-то от чрезмерного внимания, пока не обдумает всё и не примет решение. Тогда она явится совершенно уверенная в себе и нечувствительная ни к каким уколам. Мар улыбнулся и устроился в своём прежнем кресле.

Он чувствовал Альтею, и это был странный феномен. Она никогда не смотрела на него, маску невозмутимости держала прекрасно, но он точно мог сказать, что она чувствует сейчас: устала, напряжена или испугана. Мало того, он понимал ход её мыслей. К примеру, надежды брата, что он сможет манипулировать ею, влюбить в себя или, хотя бы, возбудить интерес, который помешает ей мыслить здраво, были далеки от действительности. Если она и решит стать его фавориткой, то только по своей воле и исходя из своих интересов. Думать о такой возможности было тяжело, но Мар заставлял, приучал себя к этой мысли. Ведь кто знает?