Цветок с пятью лепестками

— Твой муженек не захотел отказаться от тебя. Ну что же, теперь тебе придется сделать выбор за вас двоих. Всего-то преклонить колени перед богиней. Отказаться от одной клятвы и принести другую. И жить вечно! Со мной! Забудь о хранительнице и этом несчастном храме! Есть другой способ!

Она сопротивлялась изо всех сил. Сеть, состоящая из цветных ячеек, сжималась медленно, но сжималась. Ей было трудно пошевелить руками, сейчас она уже не сможет дышать, чувствовать, ощущать, любить, жить.

В голове лихорадочно смешивались разные мысли. Что он говорит, что он говорит? Муж не захотел предавать ее, неужели же она подведет его? Чем ответить, если даже могущество черного цвета не способно ей помочь? Слезы текли по щекам, в сердце родилась боль, словно оно уже находилось на грани возможного. “Интересно, успею я почувствовать боль, если сердце остановится?” Нет, такие мысли нужно гнать от себя, нельзя сдаваться!

Эстер заметила, что усмешка уже исчезла с лица Дахи, и на виске повисла капелька пота. Не так легко им давалось это давление. Но она слабела быстрее. Мгновения, мгновения оставались у нее… Как этот порыв ветра, осыпавший ее зелеными листочками. Зелеными… “О, богиня! Ты напомнила мне о власти, которой лишены мужчины!”

— Дахи! Ты хотел познать меня, став моим мужем! Тебе никогда не добиться этого! Но одно я позволю тебе почувствовать вместе с этими ничтожествами, отдавшими себя в твою власть!

Она призвала свою зеленую силу. Любовь, любовь, чувственность, наслаждение без предела, без конца. Удовольствие, которое заставляет содрогаться, забывать обо всем, терять силы, терять волю. Зеленая волна захлестнула поляну. Сеть, стягивающая ей грудь, заколебалась и лопнула. Она сама чуть не упала, внезапно ощутив свободу и огромную радость творения. Силы, которые она отдала этому чуду, вместо опустошения только придали ей дополнительной энергии. Казалось, раскинь руки, и можно взлететь над этой поляной, над лесом, над землей, прямо к этому солнечному диску над головой. Но это было не все, не конец.

Она осталась на ногах не одна. Дахи стоял, пошатываясь, прижав руки к лицу. Она только теперь услышала за спиной звон клинков и возгласы на мидийском и сакском. Девушки не стали ждать, а может, все здесь продолжалось так долго. Борьба, страсть.

Во всяком случае, сколько мидийцев ни привел с собой Дахи, сейчас она могла не опасаться за свою спину. Вот только у нее совсем не осталось магии, стихии были рядом, на расстоянии вытянутой руки, но не отзывались на зов. Но у нее еще оставалось оружие.

Она сделала шаг, другой, на ходу вытаскивая из ножен акинак. Дахи уже пришел в себя и смотрел на нее с почти мистическим ужасом.

— Не подходи ко мне, женщина. Я не хочу убивать тебя.

— Но я этого хочу. И сделаю.

Сказав это, она нанесла удар. Но Дахи успел отскочить и выхватить свой меч.

— Ты произвела на меня впечатление своей магией, девушка. Страсть, любовь… Теперь понятно, почему твой муж так за тебя держится. Но мы еще можем договориться.

Клинки едва коснулись друг друга, издав тревожный металлический звук, похожий на перезвон, звучащий за спиной. Он кинул обеспокоенный взгляд куда-то в сторону леса за ее плечами, но она смотрела только на острие его меча.

— Какая ты все-таки злая и неуступчивая. — он нанес резкий рубящий удар сверху вниз и одновременно, склонившись вниз, в ноги. Она едва успела уклониться. “Ты больше не тренируешься с мечом, Дахи. Магия для тебя — все!”

Шум схватки за спиной утих, и теперь в тишине раздавалось только отрывистое дыхание мужчины и женщины, решавших, кто из них сильнее хочет добиться своего. Звон мечей почти не был слышен, лишь короткие звуки, с которыми оружие рассекало воздух, да короткие вскрики сражающихся нарушали спокойствие леса.

Краем глаза она начала замечать, как тела магов начинают шевелиться, судя по всему, они приходили в себя. “Игра заканчивается!”

Она сделала короткий обманный выпад, укол, и маг, чуть не выронив меч, перехватил его левой рукой.

— Змея! Так умри же на радость Фаррин!

Эстер вдруг ощутила странное. Дахи обратился к стихии, которая была вне ее власти. В нем разгорался огонь, неугасимое пламя, раскаленное добела. Но она не должна была это ощущать! И внутри у нее что-то также отзывалось на огненный вал мага. Она чувствовала огонь, как тогда, на севере. Сильные эмоции, сильные… Любовь, ненависть.

Костер внутри Дахи становился все сильнее, все ярче. Мужчина взмахнул мечом и направил его в сторону девушки. И вся эта масса, раскаленная до белизны стеной смерти, охватила все пространство перед ней. Что она почувствовала в этот момент, жалость? Может быть, жалость к себе, сожаление по неоправдавшимся надеждам и ярость, необыкновенную ярость и ненависть.

— Неееет!