Цветы лотоса в грязном пруду

— Да-да, — протянул Савадзима, покачав головой, — это сюрприз… Если бы не автомобильная катастрофа…

— Извините, шеф, — позволил себе Ямаока перебить старшего по званию и возрасту, — но Фукуда вовсе не погиб в этой нелепой, как вы изволили выразиться, автомобильной катастрофе, а был убит в результате ее!

— Ты хочешь сказать, что…

— Вот именно, Савадзима-сан! — снова позабыв о субординации, не дал шефу договорить Ямаока.

С этими словами он достал из кармана небольшой целлофановый пакетик и протянул его Савадзиме.

— Эту гильзу, — пояснил он, — я нашел на месте происшествия… В машину, в которой ехали Фукуда и Отита, стреляли, шеф…

— А откуда такая уверенность, Каматаро? — кладя пакет с гильзой на стол, спросил Савадзима. — Даже если бы ты нашел целый ящик гильз, ты все равно бы не доказал этим, что стреляли именно в их машину! Хотя, конечно, твоя находка не может не наводить на размышления…

Легко подняв из кресла свое начинавшее уже полнеть тело, Савадзима прошелся по кабинету и остановился у окна. С третьего этажа открывался превосходный вид на городской парк, значительную часть территории которого занимало глубокое и прозрачное озеро. День угасал, и воды озера горели пурпуром в заходящих лучах солнца. По озеру медленно плыли немногочисленные лодки, и Савадзима с завистью подумал о том, как хорошо сидящим в них людям. Им вовсе не надо было ломать го-лову над тем, разбился ли Сёго Фукуда сам, или его убили. Вздохнув, он вернулся за стол…

— Так как, Каматаро? — взглянул он на подчиненного.

— Стопроцентной уверенности у меня нет, — пожал тот плечами. — Но посудите сами! В результате расследований в Таиланде мы установили, что контрабандой наркотиков занимается филиал одной из фирм «Ниппон тойлз корпорейшн». Более того, мы получаем неопровержимые доказательства того, что технический директор этой фирмы в Таиланде является непосредственным организатором убийства таможенника. Что же касается самого Фукуды, то вы вряд ли будете отрицать, что он занимал довольно высокое положение либо в «Кавагиси-гуми», либо в «Юдзивара-гуми», поскольку именно эти семьи контролируют поставки наркотиков из Юго-Восточной Азии. Другим такое не под силу… Так?

— Предположим, — прикуривая новую сигарету, согласился Савадзима.

— И вот в этот самый момент, когда полиция садится на хвост Фукуде, он вдруг погибает в автомобильной катастрофе. Согласен, это может быть и совпадением. Но в таком случае возникает другой, не менее интересный вопрос: кто же тогда оставил на месте происшествия гильзу от немецкой снайперской винтовки? Достать такое оружие человеку, не связанному с преступным миром, невозможно. А если он его все-таки достанет, то уж вряд ли для того, чтобы разгуливать с ним по лесу! Причина для такой прогулки должна быть куда более веской…

Ямаока на мгновение замолчал и, убедившись, что генерал внимательно слушает его, закончил.

— Поэтому я считаю, что Фукуду убрали…

— Что ж, Каматаро, — проговорил Савадзима, когда Ямаока замолчал, — мне трудно тебе возразить, все выглядит логично… За исключением одного: прямых доказательств у нас все же нет! И я могу сказать тебе сейчас только одно! Ищи их!

— А что же мне еще остается? — пожал плечами Ямаока.

— Может быть, — поднимаясь из-за стола и протягивая Ямаоке свою крупную руку, произнес Савадзима, — тебе нужны люди? Так не стесняйся, проси!

— Спасибо, — покачал головой Ямаока, — пока не надо!

Выйдя из прихожей Савадзимы, где очаровательная Мисако одарила его прощальной улыбкой, он медленно направился к себе.

Двойственное чувство, которое он испытывал к шефу, почему-то не проходило…

Глава 4

Исао Кикути не спалось… Не помогло даже снотворное. Он попробовал было читать, но уже через несколько минут с раздражением отбросил книгу. Лежа в темноте, он курил одну сигарету за другой. С чего бы ему, собственно, волноваться? Все, с кем он сегодня об-щался, вели себя по отношению к нему как обычно, и ничего подозрительного он не заметил. А может, он просто устал? Двойная жизнь может сломать кого угодно…

Кикути в мельчайших подробностях помнил те, ставшие для него роковыми дни…

Его арестовали прямо в ресторанчике, с которого он пытался получить дань. Неудавшегося рэкетира несколько дней продержали в общей камере, где он в полной мере хлебнул всех прелестей тюремной жизни. И только потом привели к следователю, молодому и веселому парню, который то и дело принимался хохотать, словно работал не в полиции, а в каком-нибудь шоу. Но уже очень скоро, отбросив смешки в сторону, следователь из рубахи-парня превратился в холодного и расчетливого игрока, каждый шаг которого был продуман на много ходов вперед. Он не стал ему нудно рассказывать о том, что красть грешно, а честный труд есть благо. Просто предложил стать тайным осведомителем…

«В противном случае, — глядя Кикути прямо в глаза, холодно вещал следователь, — тебя ожидают долгие годы тюрьмы за рэкет и сопротивление полиции при аресте…»

И когда возмущенный Кикути прокричал, что никакого сопротивления не было, тот улыбнулся.