Цветы лотоса в грязном пруду

«Это ты так утверждаешь… А вот что пишут в своем рапорте задержавшие тебя полицейские…»

Он взял лежавшую перед ним на столе бумагу и прочитал:

«При команде „поднять руки вверх“, задержанный набросился на младшего инспектора Хирату. С большим трудом нам удалось повалить на пол и связать арестованного…»

Положив бумагу на стол, следователь все так же холодно взглянул на Кикути своими пронзительными серыми глазами. Тот молчал. Да и что он мог сказать? Выбора у него не было…

«Ну так как? — совсем уж безразличным голосом спросил следователь. — Согласен?»

Кикути хмуро кивнул головой.

«Ну, вот и прекрасно, — снова превращаясь в рубаху-парня, заулыбался следователь. — Я был уверен, что мы с тобой договоримся…»

И жизнь для Кикути превратилась в каторгу. Каждую минуту он ждал, что его разоблачат. И все же продержался целых пять лет. За эти годы он поставил полиции много ценной информации и сейчас находился на пути к самой «Юдзивара-гуми»…

Звонок в дверь заставил Кикути вздрогнуть. Он бросил взгляд на часы. Половина двенадцатого… Ничего особенного в позднем визите не было, к нему приходили и куда позже, но сегодня… Поначалу он решил было не открывать, однако все же подошел к двери. Взглянув в глазок, он увидел Синъити Абэ, с которым не раз участвовал в мелких делах, и облегченно вздохнул, поскольку этого «мальчишку», как он пренебрежительно звал его про себя, ему опасаться было нечего.

— Привет, Исао! — ухмыльнулся тот. — Дрыхнешь уже?

— Да, уже лег…

— Извини, приятель, — продолжал Абэ, — но поспать тебе сегодня не придется!

— А что случилось? — позевывая, как можно равнодушнее спросил Кикути.

— Надо получить кое-какой груз, — пояснил Абэ. — А у нас как назло все в разгоне… Так что собирайся!

Не проявляя ни малейшего неудовольствия Кикути быстро оделся. Застегивая пуговицы на рубашке, он почувствовал, как у него задрожали руки. Усилием воли заставив себя собраться, Кикути вышел в прихожую.

— Я готов! — ровным голосом произнес он, надевая куртку.

— Ну, вот и прекрасно! — расплылся в улыбке Абэ. — Идем!

На улице их ждала машина, в которой сидели трое мужчин. Абэ уселся рядом с водителем, а Кикути разместился на заднем сиденье, рядом с двумя незнакомыми ему парнями, плечистыми и сильными. Кикути почувствовал, как у него сжалось сердце от какого-то тяжелого предчувствия…

Всю дорогу Кикути напряженно всматривался в темноту, пытаясь на всякий случай запомнить путь, по которому они ехали.

Наконец машина свернула в лес и остановилась.

— Все, приехали! — негромко произнес Абэ, выходя из машины.

К удивлению и тревоге Кикути, маленький отряд двинулся не к морю, а в горы. Заметив брошенный на него недоуменный взгляд, Абэ пояснил:

— Товар в пещерах…

Минут через десять они оказались на небольшой площадке, отвесно обрывавшейся с одной стороны в море. У самого обрыва лежал какой-то предмет, по-крытый мешковиной. И Кикути сразу понял, почему его весь вечер преследовала тревога. Под мешковиной лежал привязанный к куску рельса человек, сообщивший ему об оружии для «Юдзивара-гуми»…

— Ну что, Исао, — спросил Абэ, пристально глядя предателю в глаза, — узнаешь?

Кикути даже не двинулся с места. Парализованный страхом, он так ничего и не ответил. Да и что ему было отвечать? С ним все было кончено…

У него не было даже сил сопротивляться, когда его привязали к другой стороне рельса.

— Прощай, Исао, — услышал он холодный голос Абэ, — ты сам выбрал себе дорогу…

Это были последние слова, которые Исао Кикути, работавший на полицию под псевдонимом «Пион», услышал в своей жизни. Через несколько секунд море поглотило его…

То и дело Возный бросал нетерпеливые взгляды на часы. Тем, кого он ждал, пора было уже и появиться. Неужели прокатили?

Впрочем, какой в этом был смысл? Ведь аванса он не давал. А деньги за свою доставку в Россию обещал приличные.

А может, просто не смогли? Это ближе. Хотя уверенности тем парням было не занимать.

Он вышел на них через неделю после своего мотания по Хоккайдо. И эта неделя показалась ему хуже зоны, на которой он побывал в своей жизни дважды.

Ведь он даже в магазин зайти боялся. Да что там магазин, на улицу не высунешься. Наверняка его портрет был у каждого полицейского…

Всю эту неделю он прожил в небольшой деревушке, выдавая себя за туриста. Впрочем, он и был туристом. Хотя и несколько своеобразным. Без конечного пункта.

Впрочем, он не мог не понимать, что конечный пункт у него, сколько бы ни скрывался, был. Тюрьма!

И от нее ему никуда не деться. Ну сколько бы он еще протянул такой жизни? Месяц? Два? Полгода?

Может быть, и протянул бы. А что потом, когда кончатся деньги? Торговать в каком-нибудь супермаркете шлихом? Вот, мол, достал по случаю, теперь продаю! Или, может, побираться? Так тут не Россия, мигом заметут!

И в конце концов он решился. Будь что будет, но ему надо возвращаться домой. Там он сможет какое-то время отдохнуть. Ведь официально он будет числиться пропавшим без вести в Японии…

Нашел он и способ. На Хоккайдо было достаточно российских челночников, носивших на себе такое количество чемоданов, узелков и тюков, что японцы только диву давались.