Цветы лотоса в грязном пруду

— Ничего, Китагава, — холодно проговорил Ямаока, — ты поймешь это очень скоро! Как только окажешься в общей камере… Там память к тебе быстро вернется!

Бросив на Ямаоку пытливый взгляд, Китагава сделал знак выключить магнитофон. И когда тот исполнил его просьбу, сказал:

— Ну что вы от меня хотите, Ямаока-сан? Все, что мог, я сказал! Вот и крутите дальше сами, ведь у вас в руках Сасаки! Вы же прекрасно понимаете, что моя связь с «Юдзивара-гуми» на нем и обрывается и к Кумэде я вас не приведу даже при всем своем желании.

Немного помолчав, Китагава улыбнулся.

— Теперь, что касается общей камеры, Ямаока-сан… Вы, видно, полагаете, что меня сразу же прирежут? Но я вас разочарую, Ямаока-сан, этого не произойдет… Потому что никакого предательства не было. Да, это я привел вас на виллу, но под пистолетами, а не по соб-ственной инициативе! Люди из «Юдзивара-гуми» прокололись намного раньше, и вся вина за провал лежит на них самих… А я действовал по обстоятельствам, и только! И никто не сможет доказать обратного!

Выговорившись, Китагава бросил быстрый взгляд на лежавшую на столе пачку «Мальборо».

— Я могу закурить?

— Кури… — кивнул Ямаока.

Глубоко затянувшись, Китагава с наслаждением выпустил облако дыма. Сквозь дым Ямаока видел, как по-блескивают его глаза.

— Ладно, — подождав, когда Китагава накурится, сказал Ямаока, — оставим пока Кумэду в покое…

Он открыл лежавшую перед ним папку и достал полученный из Гонконга телекс.

— Это, — пояснил он Китагаве, с тревогой смотревшему на синий листок бумаги, — пришло вчера из Гонконга…

Тревога в глазах Китагавы усилилась, и он сразу как-то напрягся, словно ожидал неприятностей.

— Твое настоящее имя, — не глядя в телекс, продолжал Ямаока, — Киндзо Хасэгава. Ты родился в Токио. Там же ты стал членом якудза, работая на семью Окумуры. Совершив несколько преступлений, ты бежал сначала в Таиланд, а потом в Гонконг, где и остался на постоянное жительство. Ты не долго болтался без работы, поскольку «Длинные ножи» сразу положили на тебя глаз. Я не стану утомлять ни тебя, ни себя перечислением твоих славных деяний в Гонконге. И вовсе не потому, что это входит в компетенцию гонконгской полиции. А если ты спросишь почему, то отвечу, что в настоящий момент меня интересует только господин Ченг…

Услышав это имя, Китагава вздрогнул.

— Да, да, — подтвердил Ямаока, — мне нужен тот самый господин Ченг, через которого идут поставки оружия из Гонконга в Японию!

Китагава молчал, судорожно соображая, как вести себя дальше.

— Подумай, Китагава, подумай! — понимая состояние арестованного, продолжал Ямаока. — А пока ты будешь думать, я хочу сказать вот о чем. Срок тебя ждет большой… Ты знаешь японские законы в отношении контрабанды оружия. Но тебя будут судить и за все то, что ты натворил в Японии до своего бегства…

— Мне надо подумать… — проговорил после долгого молчания Китагава.

Китагаву увели. Ямаока почти не сомневался в том, что он уже решил, как ему вести себя дальше. Ведь как ни крути, а он оказался в ловушке. И выход из нее был только один…

— Разрешите, шеф? — оторвал Ямаоку от размышлений вошедший в его кабинет Янагида.

— Да, конечно, Масао! — улыбнулся Ямаока. — Проходи!

Он не видел своего сотрудника с той самой минуты, когда отправил его в путешествие по баням.

— Я нашел ее, шеф, — устало доложил он, и по его тону Ямаока понял, что поиски массажистки на-долго отбили у него желание ходить в баню. — Ее зовут Исико Юкава. Ей девятнадцать лет. Работает в сэнто на улице Басё… Что мы будем делать с ней дальше?

— Посмотрим, — неопределенно пожал плечами Ямаока. — Мы ее нашли, а остальное — дело техники… А ты можешь быть свободным… Отдыхай!

Дойдя до двери, Янагида неожиданно повернулся и спросил:

— Вы завтра собираетесь в храм Якусидзи?

— Собираюсь, — улыбнулся Ямаока, вспомнив, сколько у него было разговоров с Кирико по поводу открывающейся завтра в этом храме выставки знаменитого художника эпохи средневековья Сэссю.

— Я тоже… — проговорил с какой-то обреченностью Янагида. — Жена уговорила! Так что завтра увидимся там…

— Буду рад, — ответил Ямаока, подумавший про се-бя, что на такие выставки пора ходить и без уговоров жены.

Оставшись один, Ямаока задумался. Он уже вышел на низовые структуры якудза. И если ему позволят идти дальше, в расставленные им сети начнет попадать куда более крупная рыба. А судя по всему, ему позволят. Во вчерашней беседе Савадзима опять упомянул о том, что на этот раз полиция не ограничится простыми пешками, а постарается снять с доски и куда более крупные фигуры. Ямаока вздохнул. Если бы так было и на самом деле…

Но вздыхал он напрасно.