Цветы над адом

Массимо почувствовал, как на него камнем навалилась усталость последних суток. Какая-то тяжелая масса, давившая на спину, пыталась уволочь его за собой вниз.

Однако от его внимания не ускользнуло, что не он один испытывает адовы муки. Если поначалу на лице комиссара читалось напряжение, то теперь там проскальзывало что-то еще. Что-то похожее на скрытую тревогу или даже на страх.

— Я не ложился, чтобы составить отчет.

Ему хотелось прозондировать почву и, возможно, отвлечь комиссара. Он и сам не понимал почему, но то, что читалось у нее на лице, вызывало беспокойство.

— Значит, ты поступил неразумно. Нужно было выспаться и работать на свежую голову.

Наконец-то она сложила оружие. Из ее голоса исчез сарказм, он стал будничным, словно они говорили о погоде.

— Я думал, что неплохо справился с заданием, — возразил он.

Тереза Батталья положила на стол ручку, которую до этого покусывала.

— Этого мало, — отозвалась она. — Я не могу прийти к семье убитого со словами: мол, мы неплохо поработали. Они хотят, чтобы мы харкали кровью, понимаешь? И имеют на то полное право.

Инспектор кивнул. Теперь он понимал.

— Что я должен делать? — поинтересовался он.

— Штудировать то, чему не учат в университетах: искусство убивать.

Не дожидаясь ответа, комиссар поднялась и направилась к доске, висевшей напротив письменного стола.

— Я полагала, что наш убийца молод. Но, кажется, слегка погорячилась, — пробормотала она. — Все-таки он капельку постарше.

Массимо с любопытством приблизился к ней.

— Почему?

— Да потому, что степень садизма зашкаливает, — пояснила она, делая записи на доске неразборчивым почерком. — У него было время, много времени, чтобы отточить свои фантазии. Думаю, ему лет сорок — сорок пять. Силен как бык. Местный или часто бывает в горах. Отлично в них ориентируется. Его следы теряются в скалах, и это не случайность. Должно быть, он охотник или что-то в этом роде. Исходя из того, как он убивает, и состояния его психики, можно сделать заключение, что он не водит машину.

Инспектор удивленно скривился, что не ускользнуло от комиссара. Перестав писать, она внимательно на него посмотрела.

— Тебя что-то смущает? — спросила она.

— Да в принципе, нет.

— Говори, если есть что сказать.

— Да ничего.

Она сняла очки и окинула его изучающим взглядом:

— Марини, не тяни резину! Если тебе есть что сказать, говори! Не заставляй себя упрашивать. В противном случае держи свой сарказм при себе.

Массимо указал на доску.

— Вы не находите, что… что это слишком?

Взглянув на свои записи, Тереза лишь удивленно подняла брови.

— Что — слишком? — переспросила она.

Массимо постучал пальцем по перечисленным пунктам.

— Все эти подробности, — произнес он, — неужели вы в них не сомневаетесь? Не слишком ли это самонадеянно? Откуда, например, вы взяли, что он не водит машину?

Тереза с легкой улыбкой оглядела его с головы до пят.

— Самонадеянно? Как бы не так. А что касается сомнений… У меня их хоть отбавляй, но так и должно быть, это естественно! Настораживает, когда сомнений и в помине нет. Тебе так не кажется?

Массимо, скрестив руки на груди, промолчал.

— Значит, ты у нас крепкий орешек, — пошутила комиссар и продолжила серьезным тоном: — Более того, у него и водительского удостоверения-то нет. Он никогда не сдавал на права и не садился за руль — просто не способен на это. Вероятно, когда-то пытался, но потерпел неудачу. И таких неудач у него — пруд пруди. Из-за проблем с головой. Почему я так думаю? Из-за того, что он сотворил со своей жертвой. У человека, который вырывает глаза ногтями, большие проблемы, и их не скроешь. Он не в состоянии закончить курсы. Даже курсы вождения. Он не в состоянии долго работать на одном месте. Не хватает ни постоянства, ни концентрации.

Массимо слушал затаив дыхание. Комиссар протянула ему маркер.

— Давай, пиши! — не дожидаясь его ответа, приказала она и продолжила диктовать: — Живет один, в нескольких километрах от места преступления. Нужно обозначить интересующую нас территорию.

Массимо послушно записывал, хотя и не разделял выводов комиссара.

— Почему вы решили, что он живет один? — спросил он.

— Никто бы не смог жить с таким типом под одной крышей: он не следит за собой и понятия не имеет, что такое порядок. «Психоз» в данном случае — ключевое слово: степень психического расстройства может нам о многом рассказать. Например, о чем говорит тот факт, что он убил голыми руками и не связал жертву?

— Что убийство было непреднамеренным?

— Неправильно. Убийство было неорганизованным. Это другое. Хотя некоторые вещи свидетельствуют об обратном. Кое-какие странности я затрудняюсь объяснить. Тут много противоречий. Концы с концами не сходятся.

— Например?

— Инсценировка. То, как он обошелся с трупом: не бросил, а дотошно все подготовил — силки… Итак, инспектор Марини с красным дипломом по…

— По юриспруденции.

— Матерь Божья! И с опытом работы в большом городе. Скажи-ка, к какому типу относится наш преступник: организованному или дезорганизованному?

Тишина.

Выражение лица комиссара приобрело снисходительный оттенок.