Цветы над адом

Тереза не собиралась отступать ни на йоту.

— Только попробуйте утаить от меня информацию или соврать, и я мигом отстраню вас от дела!

46

В лесу, кроме шелеста обновлявшей снежный саван метели, не раздавалось ни звука. Робкий снег ночью перерос в самую настоящую пургу. Зима вступала в свои права. Лес, где на каждом шагу в теплых норах прятались его свернувшиеся калачиком обитатели, а с тяжелых веток то и дело ухали наземь комки снега, превратился в сверкающее полотно. Кое-где в темноте поблескивали чьи-то глаза: это редкий хищник выбрался на охоту. Припорошенная снегом шерсть, морда в крупинках льда, из ноздрей валит пар.

Спрятавшись за столетней елью, он наблюдал за окрестностями, скрестив руки на груди, чтобы согреться. Выжидал.

Он выслеживал свою жертву вот уже несколько недель. Изучил все ее привычки, маршруты и круг общения. Он не сомневался, что рано или поздно она здесь окажется и попадет прямо к нему в руки. Метель не внесет коррективы в ее планы: жертва — человек привычек.

Вскоре его ожидание увенчалось успехом. Два луча света от железной коробки, на которой перемещалась жертва, прорезали тьму, на мгновение осветив его укрытие на первом повороте.

Он поднялся и отправился следом, прячась за кустарником. Из-за темноты и толстого слоя льда, покрывавшего горную дорогу, железная коробка ползла еле-еле, переваливаясь с бока на бок и отравляя воздух едким газом.

Жертва нервничала. Это было заметно даже на расстоянии, по ее напряженному профилю. Затуманенные глаза пытались сконцентрироваться на дороге. Губы сузились в щелку. Жертве было не по себе — видимо, от испуга. Она чувствовала себя не в своей тарелке в его царстве. Теперь ей от него не уйти.

За третьим поворотом, как он и планировал, железная коробка остановилась. Некоторое время ничего не происходило, затем дверца приоткрылась и показалась жертва. Поежившись на холоде, поплотнее закуталась и, хлопнув себя по голове, поправила берет.

Посреди дороги, в лучах желтого света, на боку лежала черная туша. Метель ее почти не тронула, и лоснящаяся шкура поблескивала в ночи.

Жертва медленно приблизилась к мертвому кабану, который появился здесь незадолго до этого совсем не случайно. По-видимому, она прикидывала, как погрузить находку и какое блюдо из нее приготовить.

Взглянув на жертву, он решил, что час пробил, и вышел из своего укрытия. Снег заглушал его шаги. Ему показалось, что он бредет по облаку.

Руки подрагивали, но сердце билось ровно и спокойно. Он не испытывал волнения, не спешил. Им владело лишь неумолимое желание отобрать жизнь у жертвы, как зима забирает жизнь у цветов и растений.

Он остановился в нескольких шагах от этого дурно пахнущего тела. Подождал, пока жертва его заметит и поднимет на него глаза, которые он так хорошо изучил, глаза, каких не встретишь ни у кого, кроме таких же мерзавцев. Эти глаза напоминали реку после паводка — мутную и илистую.

Жертва, склонившаяся над кабаном, выпрямила спину, почувствовав его присутствие. Повернула голову и среди метели разглядела силуэт, преграждавший путь к железной коробке. Ничего не понимая, жертва поднялась на ноги.

Она не понимала, что тот, кто не ценит человеческую жизнь, рано или поздно заплатит за это своей собственной.

Она не понимала, что тот, кто обижает слабых, рано или поздно встретит на своем пути более сильного.

Но самое главное, она не понимала, что ей конец.

47

До чего же я докатилась? Башка еще варит, а я как потерянная. То ли еще будет, когда в мозгах начнется полная неразбериха (точно, нужно запомнить это определение). Наверное, сказывается усталость последних дней, которая, вместо того, чтобы заставлять шевелиться нейроны — те, что еще не окочурились, — только усугубляет мое состояние. Те, что окочурились, я в расчет не беру.

Вот уж не собиралась превращать дневник в «стену плача», а на деле вышло, что я не только вредная, но еще и плаксивая старая кошелка.

Итак, до чего я докатилась? До ручки.

Эрбан Лукас: главный подозреваемый.

После череды серых дней, сменявшихся ранними сумерками, крыши домов и дороги в долине наконец заблестели от яркого солнца. Казалось, метель сделала в округе основательную уборку. Исчезли и грязный снег вдоль обочин, и капли дождя с оконных стекол, и нечистоты из канав. Все блестело чистотой и радовало глаз округлыми очертаниями. На улице пахло снегом и потрескивавшими в каминах дровами.