Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Для реконструкции образа Царевны-лягушки нам приходится полагаться на фотографии — единственное, что осталось после того, как эмиграция и время уничтожили все следы ее творчества. Очевидно, что Света полностью приняла зарождающуюся моду на брюки-клеш. Как вспоминал Давид Гуревич, проницательный обозреватель московской молодежной моды, клеши были практически неизвестны в Москве до 1969 года. Хотя он сам еще за несколько лет до этого приобрел пару у экспата из Африки. Поначалу форма штанов ему не понравилась: «Они не были похожи на обожаемые нами Levi’s. Они были мягкими и широкими внизу — каким ковбоем надо быть, чтобы вырядиться в такое?» И только с выходом альбома Abbey Road в 1969‐м и появлением его спустя несколько месяцев в Москве Гуревич понял, насколько он «опередил моду»[822]. Поскольку большинство клиентов Светы были худыми подростками, джинсы, которые она им шила (с клешами 60–80 сантиметров шириной), сидели на них идеально. Они превращали их фигуры в красивые удлиненные силуэты, которые одновременно казались угловатыми — из‐за ярко выраженной ширины клешей — и плавными — из‐за изогнутой линии между бедром и ступнями. В основе этого процессе лежало невероятное, если не сказать чрезмерное, внимание к деталям. Саша вспоминает, как они коллекционировали различные модели джинсов, начиная от Wrangler и заканчивая джинсами шведского производства, сравнивая их дизайн. Они часами обсуждали их достоинства и недостатки. Задача заключалась в том, чтобы добиться идеальной посадки, особенно внизу, где плохо скроенные брюки (читай: советские) морщились. Если клиент возвращал сшитую вещь, Саша и прежде всего Света считали это позором, в то время как идеально сидящие джинсы отмечались как успех их партнерского союза. Вопреки распространенному мнению, что хиппи одевались небрежно и неряшливо, внешний вид московской тусовки был результатом тяжелой работы и того, что Саша называл «трудолюбием и порядочностью портного»[823]. Хиппи действительно рассматривали свой труд как мастерство, которое имеет свою цену, а не просто как подарок своему сообществу. Вот как Офелия советовала Дзен Баптисту определять стоимость работы: «Нитки — 5 копеек, иглы — 3 копейки, ткань — 50 копеек, но идея — 3 рубля»[824].

Ил. 62. Коллекция Светы Марковой. Фото из архива А. Полева (Музей Венде, Лос-Анджелес)