Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Я пришел из армии коротко стриженный, а он сказал: «Ты должен в оброс пойти» — то есть обрасти, отпустить длинную прическу. А во-вторых: «Ну что ты выглядишь как лох? Надо тебе нормальные брюки клеш сшить». Я достал, где-то там купил отрез материала, серая фланель, и он меня привез в квартиру Светки и Саши. Света шила, и Саша шил. Причем Саша как архитектор моментально делал крой, а Света шила. Они тратили два с половиной часа на шитье брюк. Стоило это больших денег — 60 рублей[827].

Капитановский, который по своему складу характера никогда не был таким бунтарем, как Дегтярюк, подчинился диктату московской крутости, хотя до последних дней вспоминал о душевной травме, которую он тогда получил: придя на примерку к Саше и Свете, он стал невольным свидетелем их, как он выражался, «собачьего секса»[828]. Музыкальный критик Артемий Троицкий также рассказывал о том, как Дегтярюк его критиковал за несоблюдение канонов хипповской моды. Троицкий предпочитал клешам зауженные джинсы в стиле середины шестидесятых и замшевые ботинки с бахромой. Когда он впервые пришел на встречу с «московским Джими Хендриксом», тот оглядел его с ног до головы, увидел его узкие джинсы и фыркнул: «Ты за войну, что ли?»[829] Офелия, ученица Светы и какое-то время жена Дегтярюка, сделала модное однообразие обязательным условием принадлежности к ее хипповской тусовке, для того чтобы ее окружение отличалось от тех, кто недостаточно серьезно относится к хипповству. Было известно, что она требовала от своих приятелей «стиля». Это означало ношение определенным образом сшитой эксцентричной и неповторимой хипповской одежды — только так можно было войти в ее ближний круг[830]. Такое внимание к экстремальной моде возымело свой эффект. Кисс, тогда юный хиппи, вспоминает свое потрясение после первой встречи с Офелией и Азазелло:

Я посмотрел на то, в чем они ходили. Это были не просто цветастые вещи, это были вещи, сшитые совершенно по-другому. Наверное, мы можем сказать, что там был хиппи-стиль: они использовали много тесьмы, они носили бусы, волосы были длинные, было много разных украшений — в общем, это был совершенно новый мир одежды[831].

Стиль Офелии еще много лет будет преобладать на московской и общесоюзной хипповской сцене, поскольку она научила многих своих бойфрендов и мужей, включая Шекспира, Дегтярюка, Азазелло и Джузи, портновскому искусству по принципу Светы Марковой[832]. Сама она шила одежду для друзей вплоть до начала 1990‐х. Не случайно, когда Артур Аристакисян искал костюмы для актеров своего фильма «Место на земле», он обратился к друзьям Офелии (которая к тому времени уже трагически погибла). Ему для съемок картины, в которой он хотел показать сущность хипповского духа в безжалостной Москве 1990‐х, нужны были облегающие, разноцветные, хрупкие ткани, из которых Офелия шила свои одежды, ставшие символом определенного московского круга[833]. Внимание Аристакисяна к нарядам своих героев вовсе не противоречило цели показать духовность хиппи: хипповское сознание всегда передавалось через силу хипповских вещей.