Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Система дотянулась даже до некоторых эшелонов официального мира, особенно в области искусства, фотографии, кино, науки и музыки, где люди часто находились между официальным и неофициальным статусами. Некоторые из самых выразительных фотографий советских хиппи были сделаны Игорем Пальминым, который был намного старше участников даже первой Системы — его друзьями были художники-нонконформисты из окружения Оскара Рабина. Пальмин был главным хроникером московской богемной среды, поэтому хиппи неоднократно оказывались перед его фотообъективом. Он также часто работал официально, например во время археологических экспедиций. В 1977 году он встретил целую компанию московских хиппи, которые приехали на раскопки в южнорусские степи России в поисках уединения — и чтобы скрыться на лето от всевидящего ока властей[417]. Сергей Москалев, среди многочисленных друзей которого были и любители Клуба самодеятельной песни, говорил: «Это не были хиппи, но они тоже были с бородами, кто-то был с длинными волосами. Не было такого, что была только серая масса и были только хиппи. Было много микродвижений»[418]. Его ровесник Геннадий Зайцев в этом с ним согласен, хотя и отказался использовать слово «хиппи» для описания своего круга (остальные хиппи из Ленинграда против этого слова не возражали):

Это время характерно тем, что происходило объединение всех разрозненных групп в некое единое пространство. Именно поэтому нельзя использовать слово «хиппи». Там были хиппи, там было много хиппи. Да, любого из этих людей можно назвать хиппи. А можно сказать, что это не хиппи, и если ты этого человека назовешь хиппи, он плюнет тебе в лицо. Но это было единое, духовное, энергетическое, философское пространство. Пространство единого поиска[419].

Ил. 27. Московские хиппи Игорь Тышлер и его подруга Ольга Ковалева во время археологической экспедиции в Арзгире, лето 1977 года. Фото И. Пальмина