Цветы в Пустоте. Книга 1

– Ну да. Мы, знаешь ли, не лучшая пара. Он хотел меня полностью контролировать и бесился, поскольку я этого ему делать не позволяла. А я хотела, чтобы он хоть немного перестал быть таким придурком, – и тоже, в общем, не получала желаемого. Мы оба не хотели ничем жертвовать. А отношения – это всегда компромисс, верно? Только вот… я сомневаюсь, что он на этот компромисс вообще способен.

Сильвенио ощутил мимолетный прилив чего-то, подозрительно похожего на гордость. Но все же не удержался и заметил тихо:

– Я научил его извиняться…

Хенна издала недоверчивый горловой звук.

– Серьезно? А тапочки он тебе не приносит?

– Серьезно. Не приносит, разумеется. Но извиняется. Хотя и редко…

– Ха! Если он извинился перед тобой хотя бы один раз – ты уже герой!

– Я не думаю, что…

– Знаешь, – перебила она. – Он выглядит с тобой счастливым. Со стороны, наверное, незаметно, но я-то не совсем сторона. То, как он на тебя смотрит… это даже не смешно. Как будто ты – его сокровище. Он смотрел на тебя так еще тогда, в день нашей с тобой первой встречи.

– Что вы такое говорите, леди! Он тогда чуть не… прямо там, на столе, вам ли не помнить… Я тогда хотел провалиться сквозь землю от стыда!

– Ты стоял к нему спиной, разве нет? Поверь мне, Сио: так, как он смотрел на тебя – и смотрит до сих пор! – так он не смотрел ни на кого. Не сомневаюсь, что при этом он остается тем еще ублюдком и не дает тебе спокойной жизни, но с этим уже ничего не поделать. Тебе хоть нравилось с ним? Хоть немного? Или он, как дракон, только стережет свое сокровище, ничего не давая взамен?

Сильвенио задумался, глядя в пространство и плотнее кутаясь в одеяло. Он считал себя вообще-то довольно внимательным, однако вечно оказывалось вдруг, что он все-таки что-то упустил. Особенно часто он ошибался с выводами насчет Аргзы. Или это ошибались окружающие? Джерри говорил, что Аргза всегда относился к Сильвенио лучше, чем к остальным рабам, но Джерри был мертв; разве это означает хорошее отношение – убивать чьего-то лучшего друга? Аргза почти не бил его, зато и к словам его он был гораздо более придирчив, и наказания его были тяжелее. Теперь Хенна заявила, что Аргза как-то по-особенному на него смотрит, и – да, он и сам помнил все те странные теплые взгляды и улыбки, которые варвар посвящал одному ему, но… в свете многих его действий и поступков все эти взгляды, честно говоря, немного обесценивались. Или же наоборот, их в таком случае следовало ценить еще больше? Сильвенио так и не мог решить, какую систему ценностей здесь следует применять. Аргза определенно не был нормальным… или, напротив, он как раз и был нормален, а эрланские представления о том, что является для людей нормой, безнадежно устарели, пока они жили в своем затворничестве? Столько вопросов – и ни одного точного ответа, который нельзя было бы оспорить.

– Я… я не знаю. Я не знаю, нравится ли мне с ним. Иногда он бывает таким… заботливым. Он защищает меня. От холода, от опасностей, от врагов, от всякого страшного… Но потом он снова делает что-нибудь ужасное, что переворачивает все с ног на голову, и тогда мне с ним очень трудно. Я крайне редко могу его понять, несмотря на мою телепатию и несмотря на то, что наши разумы связаны.

Хенна молчала, думая о чем-то своем. До рассвета было еще далеко, а сегодня должна была состояться последняя большая битва, и если Сильвенио хотел принять в ней участие, то ему стоило выспаться. Он начал собирать по комнате свою разбросанную одежду и натягивать ее на себя.

– Если у тебя есть с ним ментальная связь, – наконец произнесла Хенна задумчиво, – то лучше ее разорвать. Пойми меня правильно, эта связь только помешает. И тебе, и мне.

Он кивнул, застегивая куртку. Мысль об этом уже приходила в голову, но ему до сих пор трудно было решиться. Однако Красный Скорпион, разумеется, была права: ему следовало как можно скорее перекрыть мысленный канал, связывающий его с Аргзой. Существовала, правда, связь еще и куда более глубокая, которую разорвать без посторонней помощи пока не представлялось возможным – та связь, которую заключил с ним сам Аргза посредством ритуала разделения боли. Теперь из-за этой связи у него что-то ныло внутри: пока еще безболезненно, но с каждым днем все ощутимее. Оставалось надеяться, что с этим помогут разобраться на его родине. Впрочем – впрочем, он не сомневался, что, когда он наконец-то вернется домой, в сравнении с этим все мнимые тревоги покажутся ему сущей мелочью, полуреальными кошмарами из прошлого. В конце концов, он будет слишком счастлив, когда это случится, разве нет?

– Да, – сказал он вслух. – Да, вы правы. Спасибо вам еще раз… за оказанную мне честь. Увидимся утром, леди. Хороших снов.

– И тебе, Сио, и тебе, – догнал его в дверях ее голос.

Этой ночью ему не снилось абсолютно ничего, и тем не менее проснулся он с тем самым нехорошим предчувствием, которое преследовало его еще до судьбоносного звонка Хенны. Что-то сегодня определенно должно было случиться.