Цветы в Пустоте. Книга 1

Аргза не стал подавать ему рубашку, чтобы посмотреть, как тот тянется за ней, открывая взору гибкую белую спину с налипшим на нее песком. Интересно, эти эрландеранцы вообще загореть не могут даже теоретически? Они оба поднялись на ноги. Когда Сильвенио как следует отряхнулся и оделся, они вместе пошли к кораблю. По дороге Лиам блаженно щурился на солнце, и Аргза едва не споткнулся пару раз, не в силах оторвать взгляд от его улыбающегося лица.

– Я мучился в первые дни, – поделился Сильвенио тем же ровным тоном. – Я был в совершенном раздрае. Я боялся спать, я плакал ночами. Еще и Контроль ослаб из-за эмоционального разлада, а действие выданных доктором обезболивающих закончилось… – Аргза нахмурился было, решив, что маленький нахал собирается его упрекать, но последовавшее за этим продолжение его удивило: – А потом я кое-что понял. Знаете… просто сидел на траве, слушал ветер и шелест листвы, дышал ароматами цветов… и вдруг среди всего этого ко мне пришло понимание. Теперь я знаю, что должен делать.

То, как он это сказал, – это прозвучало неожиданно твердо. Аргза немного подождал, однако подробностей Сильвенио раскрывать пока, похоже, не собирался. Пират не стал его расспрашивать. Сам расскажет, если захочет. Главное – чтобы продолжал улыбаться вот так и ценил свою дурацкую жизнь.

– И больше не желаешь мне мучительной смерти? – поддел его Аргза вместо этого.

Сильвенио искоса глянул на него из-под ресниц:

– Нет, милорд. Я искренне сожалею о том, что наговорил вам. Можно сказать, я пришел к согласию с самим собой по всем вопросам, включая вопрос об отношении к вам. У меня было много времени подумать.

До корабля они дошли как-то незаметно. Аргза остановился у трапа, повернулся к Лиаму, притянув его за руку – на всякий случай за ту, которая не была сломана. Чтобы окончательно удостовериться в правильности своего решения, чтобы отбросить малейшие оставшиеся сомнения, оставалось сделать только одно.

– Поцелуй меня, пташка.

Лиам улыбнулся еще радостнее. Протянул к нему руки, прося наклониться, привстал на цыпочки – и немного неловко прижался на секунду губами к уголку его рта. Скромен, как всегда. Аргза усмехнулся и привычно повернул голову, встречая его губы своими.

Вопрос, вернется ли прежний Лиам когда-нибудь, Аргзу больше не волновал.

Всю следующую неделю Сильвенио вел себя безупречно. Он явно стал более спокойным, без малейших препирательств выполнял все приказы, не делал страдальческий вид, а на пятую ночь, когда Аргза решился наконец снова привести его в спальню, не опасаясь еще одного срыва, – Лиам не возражал. Он ластился к нему, словно котенок, соскучившийся без тепла, засыпал на его груди, прижимаясь всем своим гибким телом, долго слушал перед сном его ровный пульс и сам тянулся за поцелуями. Все это было так замечательно, что Аргза даже как-то забывал спросить, что за приключения пережил его птенец до встречи в том захолустном баре.

Своеобразная исповедь случилась ровно на восьмой день, когда Сильвенио, стоявший у консоли, вдруг тихо вздохнул, словно бы решаясь на что-то, присел на подлокотник кресла Аргзы и ни с того ни с сего произнес:

– Леди Хенна умерла.

Аргза сгреб его за пояс, сваливая с подлокотника себе на колени, подождал, пока тот волей-неволей устроится поудобнее.

– Я знаю. Я организовывал ее похороны.

Сильвенио смотрел куда-то в пространство и молчал. Тишина, повисшая в кабине, была для разнообразия уютной и какой-то даже домашней. Аргза знал, что, когда Лиам все расскажет, ему станет легче.

– Она была хорошим человеком.

Аргза прикрыл глаза, вспоминая эту невозможную женщину.

– Да. И отличным воином.

Сильвенио помолчал еще, то ли отдавая дань памяти, то ли собираясь с мыслями. Когда он продолжил, голос его стал тише:

– Она погибла у меня на глазах. Я пытался помочь ей в битве против Клана Волка, но… ничего не смог сделать. Вмешались Близнецы, и я оказался бесполезен… Меня ранили на поле боя. Я очнулся на корабле Близнецов.

Ну, это проясняло довольно многое, если не все: и его зашуганность, и страх одиночества, и крики, с которыми Лиам иногда просыпался среди ночи, и слишком раннюю седину в волосах. Аргза был более чем наслышан о развлечениях Близнецов. Крепче прижимая Лиама к себе, Аргза мысленно поставил себе пометку: убить Близнецов чего бы это ни стоило. Сколько бы сил, сколько бы лет ни пришлось на это потратить, он убьет их, он будет убивать их долго, с особой жестокостью, мстя за каждый седой волосок Лиама, за каждый его крик. Должно быть, и тот самый сон тоже случился по их вине.