Цветы в зеркале

«Пропал!», — испугался за него Линь Ле, видя, что тот безоружен. Тем временем тигр остановился и присел, готовясь к прыжку. Но человек вдруг издал страшный крик, его глаза, гневно смотревшие на тигра{518}, казалось, готовы были выкатиться из орбит, и, по-видимому, от этого напряжения уголки его глаз разорвались, и кровь струйкой брызнула прямо на тигра. Тигр, не успевший еще оторваться от земли, зашатался от попавшей на него струи, чуть не перевернулся и с диким ревом бросился прочь.

— Удивительно! — воскликнул Линь Ле. — Тот головою отбил полгоры, а этот своей кровью чуть не прикончил тигра! Просто непостижимо! Ведь никакой пулей так не напугаешь тигра. Вот так кровь!.. «Стальная кровь», можно сказать. Вот что, оказывается, может сделать сила духа, сила гнева.

За этими размышлениями он и не заметил, как очутился возле женщины, которая расплавляла камни{519}.

— Зачем вы это делаете? — невольно заинтересовался Линь Ле.

— Да, вот один дядька отбил только что полгоры, и из-за этого обрушился кусок тверди небесной. Надо твердь зачинить, вот я и плавлю камни.

«Оказывается, небо камнями чинят, — подумал про себя Линь Ле, — тогда неудивительно, что люди страны Ци живут в постоянном страхе{520}».

Пройдя немного дальше, он увидел пустырь, на котором ожесточенно с кем-то сражался чернолицый полководец, и пыль вокруг стояла столбом. Вдруг раскатом грома над полем пронесся крик сражавшегося, и он запел:

Мне горы сдвинуть хватит сил,
                 Объемлет мир мой дух!..{521}

От этого страшного голоса у Линь Ле в ушах зазвенело, и он хорошо расслышал лишь первые две строки песни. И тут Линь Ле снова вспомнил слова Мэн-цзы о величии и силе духа.

Долго еще шел так Линь Ле и наконец почувствовал, что он сильно проголодался. Тогда он стал смотреть, где бы ему поесть. По дороге встречались небольшие харчевни, чайные и лавчонки, в которых продавались горячие пампушки, сладости из фиников и другие яства. Линь Ле хотел было зайти в одну из таких лавчонок-харчевен, но заметил, что там внутри сидит какой-то посетитель в одеянии эпохи Чжоу, и неизвестно из-за чего с кем-то там бранится. Человек этот был до того разъярен, что его длинные волосы дыбом стояли на голове, высоко поднимая его шапку{522}.

«Э-э, нет, с таким лучше не связываться», — подумал Линь Ле и прошел мимо. Через несколько домов, по соседству с этими харчевнями, он увидел другую, которая торговала горячими пирожками с мясом. В харчевне сидело множество людей, закованных в канги. Исхудалые, грязные, они то и дело тяжело вздыхали.

— За что это вас всех заковали, — спросил, поклонившись им, Линь Ле. — Я вижу, вы все тяжело вздыхаете. Может быть, здесь несправедливость какая-нибудь?

— Какая там несправедливость… сами виноваты во всем, — ответил ему кто-то.

— Вот все из-за этого, — сказал другой и кивнул головой в сторону котла, на котором стояла огромная пароварка с горячими пирожками и от которой так и валил пар. — Дошли до смертоубийства, — продолжал он, — теперь сожалеем, да поздно уже… А вот если вы думаете помочь людям, то напоминайте им, чтобы они старались быть сдержанными и не забывали бы слова «терпение», тогда самое страшное, что может произойти в жизни, минует их, и они не окажутся в нашем положении. — Линь Ле хотел было что-то ответить, но в это время почувствовал запах финиковых лепешек, который доносился из соседней харчевни. Тогда он привязал коня и пошел туда. Выбрав себе столик, он стал разглядывать посетителей. Это все были истощенные, болезненного вида люди с желтыми, исхудалыми лицами. У многих из них были огромные, вздутые животы. Они с трудом проглатывали пищу, и, когда они ели, на лицах у них отражалось столько страдания, что просто жалко было на них смотреть. Других же рвало от каждого проглоченного куска. Они снова пробовали есть, но их снова рвало, и так без конца.

— Как же это вы заболели такой болезнью?.. Как вам не повезло! — сочувственно сказал одному из них Линь Ле.

— Причем тут «не повезло»? — ответил тот. — Сам виноват. Да и все мы тут такие, — сказал он, тяжело вздохнув. — И вот, вот все из-за чего, — добавил он, немного помолчав, указывая на пароварку. — С каждым днем все хуже и хуже, и наконец дошли до того, что даже и пища нейдет… Вот смотрите на нас и советуйте людям не забывать о терпеливости и сдержанности, тогда не будут страшны никакие несчастья.

«Да что это такое! — подумал Линь Ле. — Там из-за пароварки людей заковали в канги, здесь из-за нее же люди мучаются и есть не могут! Ладно, — решил он, — поем сначала, а потом разделаюсь с этими проклятыми пароварками!».

— А ну, подавай скорее! — закричал он.

— Слушаюсь, — ответил ему человек, но отнес сладкие лепешки на другие столы.

— Ах, ты скотина! — заорал на него Линь Ле. — Что я хуже тех оборванцев, что мне нельзя подать раньше! Неси немедленно, а то отведаешь кулака!