Цветы Вашного

— Ха, — только и сказала матушка Рога и вытащила одну руку из-за спины, пусть даже только затем, чтобы махнуть в сторону хижины.

***

Слушаясь ворчливых указаний матушки Рога, дети отправились разгружать лошадь, а Борис — затаскивать кресло по другую сторону хижины, где высокого Энрике подрядили закинуть его на крыльцо. Добыча с поездки на какую-то мусорную свалку, определенно. Отправив Инги собрать коз и завести их в загон, матушка устроилась на новом сиденье, словно на полноправном троне. Она не пригласила чужаков внутрь, хотя Ядвига метнулась в хижину и вынесла для них оттуда пару заплесневелых подушек. У нее была теперь своя собственная принцесса, или как минимум настоящая леди, и отпускать ее девочка хотела не больше, чем расставаться со своими обожаемыми цветочными жуками. Подростки — все трое, потому что, несмотря на рост Бориса, Катриона не была уверена, можно ли его считать полноправным взрослым, — уселись на крыльце, свесив ноги.

Проект с рад-жуками потребовал много объяснений, и технические поправки Энрике делу не всегда помогали. В конце концов Инги в качестве примера притащил одного жука, после чего все слезли с крыльца и пошли в сарай смотреть. Борис оставил свое полено лежать у хижины; уже прогресс?

Было ясно, что матушка уже знала о воровской добыче Инги — или подарках, как он предпочел называть жуков. Она дала ему — но не Ядвиге — крепкий подзатыльник и рявкнула:

— Идиот! Они за ними сюда и прилетели!

Было трудно прочесть выражение ее лица по горящему взгляду — было ли это горе, ярость или отчаяние? Но не надежда и не облегчение, это точно.

— Да, — согласилась Катриона, — но это вскоре случилось бы так или иначе. Если наш проект заработает, во всю зону отчуждения придут перемены.

«Так продолжаться не может», — это осталось непроизнесенным, но было прекрасно понятно и так.

Теперь многое стало на свои места.

— Как давно вы живете здесь? — Катриона сделала неопределенный жест, обозначая всю стоянку и кладбище заодно. — Я полагаю, Вадиму придется очень многое нам объяснить.

А еще его начальнику и тем из коллег, которые участвовали в этом сокрытии тайны.

Ядвига, не до конца понимающая, о чем они говорят, но почуявшая угрозу, горячо ринулась на защиту:

— Вадим все правильно сделал! Он мой старший брат! Он обо всех нас заботится.

На этой роковой фразе повисло короткое молчание, а затем матушка Рога мотнула головой в сторону Катрионы:

— Ты и я. Пойдем прогуляемся.

Катриона подавила любой намек на неуверенность.

— Отлично.

Она махнула Энрике рукой, чтобы тот остался. Ученый мобилизовал молодежь на дело сбора, подсчета и упаковки своих отбившихся от стада жуков, безвозмездно сопровождая это еще и научной лекцией. Катриона пошла вслед за матушкой Рога в лес, туда, где их не было бы слышно. Старая женщина показала на пару пней. Катриона неловко уселась на один из них, подумав о шутке, говорящей: «Трагедию можно превратить в комедию, просто присев на стул». У нее было такое чувство, что здесь это не сработает.

Матушка Рога села напротив; похоже, она передумала. Катриона ждала.

Наконец матушка Рога, склонившись вперед, глядя в землю и сжав руки между обтянутых юбкой коленей, проговорила:

— Слышала ты когда-нибудь про Вашнуйских грабителей?

— Если это та преступная банда, которая опустошала здешние места лет тридцать назад и скрывалась в зоне отчуждения, то да.

Воры превратились в грабителей, потом неизбежно произошло случайное убийство, затем они начали убивать намеренно. Когда же они замучили до смерти всех обитателей бедного хутора на отшибе, их настигло хорошо вооруженное возмездие со стороны властей Округа, и уже не имело значения, в зоне они прячутся или нет.

Матушка коротко кивнула:

— Старый граф Петр перевешал почти всех нас, в конце концов.

Лечения и реабилитации преступников на бетанский манер тогда здесь и в проекте не было. Да и к лучшему, судя по тем кошмарным кусочкам истории с бандитами, которые Катриона слышала прежде.

— Кроме одной. Я сказала на суде, что брюхата. — Она кинула на Катриону резкий взгляд.

Катриона заморгала. Верно. Еще во времена Изоляции беременных женщин никогда не казнили, и этот обычай перешел в те времена, в которые подходили к преступлениям уже с современными мерками. А Петр определенно был Старым Фором или как минимум стал им за столько десятилетий.

Большая часть дел о бандитах передавалась на более низкий уровень окружного судьи, но смертные приговоры приносили на суд графа для окончательного утверждения.

— Старик Петр дал мне выбор: виселица или тюрьма. Я попросила разрешения вернуться в зону. И он ответил: «Да будет так», — и его бейлиф стукнул по дощечке тупым концом копья. И вот я здесь.