Цветы Вашного

Энрике дернулся, но Катриона выставила руку и не дала ему подняться. Она все не могла отделаться от мысли, что парализатор у нее пристегнут под костюмом радиационной защиты и его никак не достать. Это противостояние готово было покатиться в тартарары по крутому склону, откуда уже никому не выкарабкаться, если дело дойдет до взрывов.

Она вдруг вспомнила, как двоюродная бабушка, женщина абсолютно бесстрашная, говорила ей в детстве: «Боишься пауков? Да этот паук испуган куда сильней тебя!» Именно матушка Рога, а не мужчина, тащившийся за ней — Борис? — и была сейчас тем самым ядовитым пауком. Вот Ядвига бы просто не увидела в пауке опасности, а Инги наверняка решил бы подобрать экземпляр в свою коллекцию…

— Вы двое! — заорала женщина, размахивая руками так, словно пыталась напугать пару коз. — Вы не с лесничими приехали, я не видела их фургона, значит, вам тут не место. Это наш дом. Убирайтесь!

Катриона подняла взгляд, стараясь откуда-нибудь набраться непрошибаемой бравады, которой так отличался ее муж.

— Так уж вышло, что здесь другой случай.

Она поднялась, чтобы не дать Энрике храбро и совершенно неумело броситься на ее защиту и чтобы.

Инги захлопнул рот, из которого начало изливаться некое путаное объяснение. Она развернулась и встала с женщиной лицом к лицу, неловко сознавая, что она тут сейчас самая высокая — пока долговязый Энрике сидит на земле.

— Лорд Форкосиган предоставил мне право надзора над Окружным департаментом терраформирования, в ведении которого находится зона отчуждения Вашнуй. Мы сейчас все стоим на его земле.

Женщина отпрянула, стискивая зубы, так что вспухли желваки; что бы она ни ожидала услышать от пришлых, это было не то, что произнесла Катриона. Она попятилась со словами:

— Ну, сейчас-то он этой землей не пользуется, верно? Это проклятое место. Так что убирайтесь, а то я и вас прокляну!

Несомненно, из нее вышла очень убедительная Баба-Яга, с этими свисающими прядями седых волос, густыми, спутанными бровями и пронзительным вороньим взглядом. Вздрогнули все — Ядвига, Инги, парень, размахивающий длинным поленом, и сама Катриона. Действовала ли эта угроза на прежних незваных гостей? Катриона подозревала, что да.

Если Борис замахнется, Катриона должна попробовать заблокировать его оружие, покатиться и расстегнуть костюм, чтобы наконец-то достать парализатор. Потому что, представив, как это полено опускается на бесценную голову Энрике, она испытала куда больший ужас. Ее сердце отчаянно билось в тревоге. Если дойдет до худшего, эта компания спрячет их тела и отгонит флайер подальше.

Майлз перевернет всю зону отчуждения сверху донизу и будет преследовать их, если понадобится, даже в другом мире, буквально или фигурально. Но это ни для кого уже не принесет утешения.

Воистину проклятье.

Оцепенение разбил Энрике, который поднял взгляд и спросил совершенно искренне:

— Что, правда? А как именно ваше проклятие работает?

Прочие слушатели могли бы вообразить, что эскобарец бросает им вызов или даже насмехается, но Катриона решила, что он уже мысленно планировал методику двойного слепого тестирования.

Матушка Рога уставилась на него в полнейшем замешательстве — они оба явно друг друга не поняли.

Сейчас или никогда. Катриона стянула правую перчатку и протянула руку.

— Матушка Рога? Я леди Катриона Форкосиган. И мы здесь как раз затем, чтобы снять старые проклятья. Матушка, нам нужно поговорить.

На мгновение Катриона испугалась, что женщина вовсе не поймет ее жеста, да и Ядвига изрядно спутала этот момент своим криком:

— А этот, с ней, он — чародей, матушка! Он делает волшебных жуков!

— Ученый, — поправил Энрике мрачно, не вставая с земли, словно уже махнул рукой на возможность быть хоть кем-то выслушанным.

Да уж, этот вариант опасней.

Катриона решительно не опускала протянутой руки. Что, если пожилая женщина ее оттолкнет? Но, не сводя с нее взгляда, матушка Рога переспросила:

— Значит, лорд-мутантик — твой муж?

Она смотрела снизу вверх, ее глаза сверкали из-под косматых бровей.

Катриона вспомнила, как часто Майлз поправлял «Это тератогенное повреждение» — и как ему почти никогда не верили, и ответила просто:

— Да.

Пожилая женщина не оттолкнула ее ладонь и не пожала, а спрятала свои руки за спину в странно ребячливом жесте отрицания. Катриона немного опустила руку, не настаивая, но и не убирая ее.

Патовая ситуация себя не исчерпала, но по крайней мере воздетое полено Бориса тоже упало, словно опустилось вслед за ее рукой.

«Продолжай говорить». Майлз такого рода вещи мог делать не просыпаясь, да и делал, пусть даже запинаясь и отрываясь от реальности. Но что может быть дальше от реальности, чем вот это все?

Катриона сделала глубокий вдох и произнесла:

— Полагаю, разговор будет долгим. Почему бы нам не присесть где-нибудь поудобнее?

Особенно Борису. Борис, маячивший на периферии как пугающая угроза, определенно нуждался в удобном сиденье. Родной сын? Было небольшое сходство у этих двоих в сложении и в цвете кожи.

Отца Бориса определенно тут не было, так что история должна была выйти мрачной.

— И, возможно, слушать тоже придется долго.