Цветы жизни (СИ)

Я смотрел на всё ещё идущий вызов, занеся палец и приготовившись обжечься. На самом деле, он настойчиво искал контакта со мной не только в этот день, но и с самого начала недели. Наверное, мне давно уже стоило открыть сообщения от него и очистить историю диалога. Слабое любопытство, что же в его жизни может происходить такого, что он так настырно желает этим поделиться со мной, толкнуло меня в пучину сарказма, идущего под ручку с безразличием, когда я провёл пальцем по холодному экрану, убирая свет, бьющий в едва открывшиеся после беспокойного сна глаза, к уху.

— Бен?

— Скоропостижно скончался в возрасте тринадцати лет. Кайло Рен к вашим услугам, — улыбнулся я полумраку своей квартиры.

С залежами пустоты и тоски в сердце, без любви и без ненависти к этому человеку, спасшему от меня мою душу много лет назад, увезя её за тридевять земель, я отупело внимал строгой, отеческой хрипотце в голосе. Очередной «всякий пожарный» настал, так что, давай, старик, рискни потушить тлеющие угольки, ограняющие лёд в сердце твоего племянника-отморозка. Только помни: однажды ты уже обжёгся, сунув свою провинившуюся голову в языки племени. Осмелишься повторить ещё разок?

— Вижу, ты уже отметил, — вздохнул дядюшка, не спутавший трезвую иронию с пьяной. — С днем рождения.

Усилием полусонной, слабой воли, я заставил себя проглотить пригоршню глупых острот и выслушать.

— Как у тебя дела?

— От-вра-тительно! — фыркнул я в телефон, отчаянно жалея, что после этой беседы, своё размалёванное худосочное средство от тоски я так и не призову на помощь. Настроение ушло также быстро, как и пришло. Так и придётся безрадостно трезветь в одиночестве и во мраке, дожидаясь наступления деловой ночи. Проклятье! А ведь вечер ещё только начался.

— Что-то случилось? — нет, вы гляньте, кто тут за меня волнуется!

— Ага. Жизнь, — отчего-то произносить скорбные вещи с улыбкой на лице было удобнее, словно жест скрадывал трагизм, пусть и не принося с собой радости на замену. Однако, голос разума пробуждался по ходу речи, заставляя собраться с силами: «Дьявол, Рен! Сколько тебе лет? Прекрати отвечать ему, как ребёнок!»

— О-у… — растерялся Люк на пару секунд и выдал самый неожиданный тост, какой я только ожидал от него услышать: — Тогда прими мои искренние соболезнования в этот скорбный праздничный день!

Я настолько проникся потрясающим чёрным юмором дядюшки, шедшим в такт моему, что на миг протрезвел, посмеявшись с идиотской улыбкой на лице. Гадёныш выстрелил метко, попав ровно туда, куда и метил. Удивительно! Можно подумать, он знает меня как облупленного, как я среагирую на его бред.

Вскарабкавшись по спинке дивана, я принял сидячее положение. Голова кружилась, но не сильно.

— Что я слышу! Кто-то, наконец, научился шутить? — ответил я обрадовано, но с оскалом. Лучшего поздравления, более правдивого и злободневного, чем услышанное, я и не желал получить.

— Бен, я серьезно. Что стряслось?

— Я напился, — произнёс я, точно сдавался на растерзание старому волку…

— Ладно. И почему?

…Но даже укуса от него не получил. Стареешь, зверь, стареешь.

— Потому что я сейчас нахожусь в получасе езды от твоего дома, — слова вытекли из меня плавной рекой, ощущаясь единственной правильной фразой, произнесённой мною за день, как вслух, так и мысленно. Вслед за ней и градус алкоголя в крови будто резко понизился: пьяные улыбки сошли на нет, и горечь стало нечем перебить.

— Ты… Ты сейчас в Миннеаполисе? — Люк тоже среагировал так, словно наше с ним местоположение было первым, о чём ему следовало поинтересоваться, а он так оплошал.

— Да, — ответил я, думая, что это мне следовало бы удивляться. Ведь на самом деле оплошал не он, а я, когда год назад не спросил, что привело его в наши североамериканские края, помимо моего выхода на свободу. Мотив оказался прост, как я узнал только в прошлом месяце — переезд. Какого чёрта они с девчонкой оставили Лондон, и что им и дальше там не жилось, я разумеется ни разу после этого не уточнял. Да и разузнал я об этом по своим каналам, находясь под влиянием энного количества выпитого спиртного.

Да, похоже, что мои запои и связь с Люком, можно смело называть закономерностью. В мой первый бесконтрольный запой я позвонил Люку и наболтал всяких глупостей. Во второй — на пьяную голову решил вдруг разузнать где и что эти двое. Сегодня подошёл к концу мой третий марафон: так и быть, сознаюсь, о чём умолчал в самом начале — я бухал несколько дней к ряду, взяв себе недельку отдыха от всех и вся, чуя, что с возвращением Сноука я отпуска дождусь не скоро. Исходя из сложившегося сочетания несочетаемого, сегодня тоже должно было произойти что-то несуразное и бесконтрольное. Ох, чует моя душа, что не ночная сделка заставит меня очухаться, а одним звонком от Люка я сыт не буду…

— Когда ты приехал?