Цветы зла

Если тело твое христиане,
Сострадая, земле предадут,
Это будет в полночном тумане,
Там, где сорные травы растут.

И, когда на немую путину

Выйдут частые звезды дремать,
Там раскинет паук паутину
И змеенышей выведет мать.

По ночам над твоей головою

Не смолкать и волчиному вою.
Будет ведьму там голод долить,

Будут вопли ее раздаваться,

Старичонки в страстях извиваться,
А воришки добычу делить.

Перевод И. Анненского

LXX Фантастическая гравюра

На оголенный лоб чудовища-скелета
Корона страшная, как в карнавал, надета;
На остове-коне он мчится, горяча
Коня свирепого без шпор и без бича,
Растет, весь бешеной обрызганный слюною,
Апокалипсиса виденьем предо мною;
Вот он проносится в пространствах без конца;
Безбрежность попрана пятою мертвеца,
И молнией меча скелет грозит сердито
Толпам, поверженным у конского копыта;
Как принц, обшаривший чертог со всех сторон,
Скача по кладбищу, несется мимо он;
А вкруг – безбрежные и сумрачные своды,
Где спят все древние, все новые народы.

Перевод Эллиса

LXXI Веселый мертвец

Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток.

Я ни одной слезы у мира не просил,

Я проклял кладбища, отвергнул завещанья;
И сам я воронов на тризну пригласил,
Чтоб остов смрадный им предать на растерзанье.

О вы, безглазые, безухие друзья,

О черви! к вам пришел мертвец, веселый, я;
О вы, философы, сыны земного тленья!

Ползите ж сквозь меня без муки сожаленья;

Иль пытки новые возможны для того,
Кто – труп меж трупами, в ком все давно мертво?

Перевод Эллиса

LXXII Бочка ненависти

О злая Ненависть, ты – бочка Данаид,
Куда могучими и красными руками
Без счета ведрами всечасно Месть спешит
Влить кровь и реки слез, пролитых мертвецами;

Но тайно Демоном проделана дыра,

Откуда льются кровь и пот тысячелетий,
И вновь живут тела, истлевшие вчера,
И расточают вновь их кровь твои же плети.

Ты – горький пьяница под кровлей кабака,

Чья жажда лишь растет от каждого глотка
И множит головы свои, как гидра Лерны.

– Но счастлив пьяница, его сразит вино.

Тебе же, Ненависть, о горе, не дано
Забыться под столом в углу глухой таверны.

Перевод Эллиса

LXXIII Старый колокол