Цыганка. Кровавая невеста

Гожы ощутила сильную боль и попыталась отстраниться, но Михаил пообещал, что через мгновение все пройдет. Неприятные ощущения исчезли. Молодая женщина не стонала, как это делала хозяйка Дома счастья, но сладостно выгибалась, наслаждаясь единением с человеком, которого она полюбила. Некоторое время грибники лежали, обнявшись. Гожы была по-настоящему счастлива в это мгновение. Ей вдруг захотелось, чтобы оно длилось вечность. Местами сухая трава царапала нежную кожу, но цыганка чувствовала только пульсацию мужского тела, которое вновь было готово воссоединиться с юной красавицей воедино. Одевались оба нехотя. И Михаил, и Гожы при этом молчали, не зная, что сказать друг другу.

Большой праздник был в самом разгаре. Гожы поджидала цыган, чтобы допросить старую представительницу табора, каким образом курительная трубка оказалась в ее постели. Прибыла кибитка. Старуха в этот раз осталась за воротами снаружи, что было очень кстати — Гожы могла говорить с ней без свидетелей.

— Зря впустила его! — прохрипела старуха при виде молодой цыганки, указав пальцем на место ниже пупка. — Он даже не цыган. А ты — мужняя!

— Спроси! — резко произнесла седая женщина, сверкнув глазами.

— Трубка. Как твоя. Я нашла ее в своей кровати.

— Это начало. Ой, девочка, не хочу знать твою судьбу, не хочу видеть. Иди с Богом.

— Чья это трубка? — настойчиво спрашивала молодая цыганка.

— Она принадлежит тому, о ком ты сразу подумала. Беда идет! Берегись! Даже рыба тонет! — произнесла женщина таинственно и поспешила укрыться в кибитке. Гожы почувствовала жуткий холод и с испугом оглянулась по сторонам. Ей померещилось, что все вокруг стихло, и кто-то позвал ее по имени. Испугавшись, она поспешила вернуться в дом, думая о Зоре. Каким образом ее курительная трубка могла оказаться в Доме счастья, она не могла придумать ни одного варианта.

Утром цыганку поднял громкий стук, с перепуга она не смогла замотать грудь, поэтому, накинув простынь, почти спряталась за дверь, высунув в щель только нос.

— Мой Мишка не вернулся. Вы вчера ходили купаться вместе? — растерянно спросила Мими. Ее кудряшки разлохматились, она напоминала красивую дорогую куклу, брошенную наигравшимся ребенком.

Гожы отрицательно покачала головой.

— Он тебе что-нибудь говорил? Может у него обида какая на меня? — этот вопрос хозяйка Дома счастья задала скорее себе самой. Постояв еще с минуту, размышляя о пропаже, она направилась в свою комнату, по пути причитая, как набожная старушка.

Цыганка снова приперла дверь и растерянно уселась на кровати. Сон больше не шел. Она чувствовала страх, предвкушая опасность.

— Рыба тоже тонет, — прошептала она, вспоминая пророчество старой ведьмы из чужого табора.

Утром Мими вела себя как ни в чем не бывало. Снова остался Барин в гостях, но на общение с ним у нее не было сил. И она растеряно всплеснула руками, не зная, что придумать.

— Я могу с ним поговорить. Если он, конечно, не будет против! — предложила Гожы.

— Ты? — удивилась Мими. — О чем он будет говорить с тобой?!

Женщина все же взвесила все «за» и «против» и отправила Ивана к слепому старику, при этом пригрозив: — Если он останется недоволен, будешь работать, как каторжный! И днем, и ночью! И никаких прогулок у реки!

Гожы всеми силами отгоняла мысли о Михаиле. От беспокойства слезы наворачивались сами собой, она опасалась, что с ним могло случиться что-то жуткое.

— Моя маленькая черноволосая подружка! — обрадовался старик, услышав ее голос. — На твоем сердце тень грусти — я слышу. Что произошло? Тебя кто-то обидел?

— Я переживаю за одного человека, который стал мне очень близок! — разоткровенничалась Гожы. — Мне кажется, я его потеряла…

— Все мы что-то теряем… что-то находим. Если с одной стороны убудет, то с другой обязательно прибудет!

Мудрый старик рассказал о том, как однажды лишился зрения из-за болезни, которой врачи даже не успели придумать название. С глазами он видел мир поверхностно, но не мог рассмотреть сердцевину того, что происходит вокруг.

— Теперь я не вижу целых образов. Но зато я могу смотреть в самый центр — в сердцевину.

— Стукнув по которой, можно легко расколоть полено, — произнесла задумчиво Гожы, вспоминая уроки колки дров в деревне. Ей вдруг так захотелось, чтобы теплые руки бабы Анны бережно коснулись ее головы, чтобы она пожалела ее и посочувствовала, чтобы она поддержала и нашла самые нужные слова, которые находила всегда.

— Иди сюда! — с теплом в голосе произнес слепой человек. Гожы приблизилась к его креслу, села подле и, положив голову на его колени, зарыдала взахлеб. Старик не задавал вопросов, просто гладил ее по горюющей макушке.

— Утоп! — закричал чей-то голос во дворе. Задремав на кухне прямо за столом, Гожы встрепенулась и рванулась к дверям. — Хозяин наш утоп!

Цыганка рванула на голос. Блажила горбатая Нюрка. Она бегала кругами по двору и вскидывала руки вверх. При других обстоятельствах это выглядело бы комично, но в данном случае она была недоброй вестницей смерти. Мими сидела прямо на земле, она пыталась несколько раз встать на ноги, но у нее не получалось.