Цыганочка без выхода

— В тебя слишком много влезет, я не могу ждать так долго! — примирительно объяснила я. — Мы с тобой приглашены на дегустацию крафтового пива с колбасками и кренделями, мероприятие сегодня в шестнадцать ноль-ноль, а тебе же еще нужно успеть собраться!

— Впервые слышу, что на пиво надо как-то особенно собираться, — удивилась Ирка. — Неужели в приглашении указана форма одежды «блэк тай», и мне придется облачиться в платье в пол? Я не хочу, его слишком долго утюжить!

— Форма одежды не указана, но ты же собиралась еще смыть черную краску с волос, — напомнила я.

— Ах да, действительно, — согласилась подружка. — А нам обязательно туда идти? Я же думала немного схуднуть, а пиво — оно такое калорийное, не говоря уже о кренделях…

— Там будут блогеры и журналисты, в том числе наши с тобой новые коллеги с радио…

— Уговорила, мы идем! Я заеду за тобой к пятнадцати часам, все, не отвлекай меня больше, я пошла готовиться к мероприятию! — Воодушевленная Ирка отключилась.

Я выглянула в окно и обозрела изрядно помятые авто. Вид был такой, словно ночью во дворе в хореографическом припадке билась группа родичей Кинг-Конга, а ведь на самом деле тут всего одна изящная дамочка поплясала!

— Великая сила искусства! — почтительно молвил мой внутренний голос. — Вспоминается разрушительный танец Шивы…

— Кстати, да, — согласилась я. — Может, та голая барышня — правоверная последовательница бога Шивы?

— Шиванутая, — поддакнул внутренний голос.

— Сейчас столько развелось поклонников разных странных учений. — Я подумала, что можно было бы копнуть эту тему в эфире, но вовремя вспомнила, что ушла с ТВ.

Даже жаль, пропадет ведь материал, коллеги сделают из него банальную криминальную новость с эротичным привкусом клубнички…

— Кстати, у нас совсем не осталось фруктов и овощей, — напомнил внутренний голос.

И с узнаваемыми интонациями моих мужиков повторил их любимую фразу:

— Караул, в доме нечего есть!

На это заявление я всегда реагирую одинаково: спешу пополнить запас провианта. Вот и сейчас не стала откладывать дело в долгий ящик, собралась и пошла в супермаркет.

Кратчайший путь к нему пролегает все через тот же парк, только идти нужно не по аллеям, а по незарастающей народной тропе напрямик через газон. Это, конечно, некультурно, зато удобно. Парковая администрация много лет пыталась стереть с лица земли эту торную тропу, но не преуспела, смирилась и даже пунктирно замостила несанкционированную дорожку крупными камнями, придав ей тем самым некоторую декоративность и определенное сходство с бесплатным аттракционом: в дождливую погоду, когда камни кочками торчат из ручейка жидкой грязи, граждане резво прыгают по ним, и это очень весело. Особенно для наблюдающего со стороны. Хотя и желающих поскакать по кочкам всегда много, потому что эта тропинка — кратчайший путь не только к супермаркету, но и к троллейбусной остановке, и к Медакадемии, студенты которой во множестве снимают жилье в нашем квартале.

Шагая с камня на камень, я смотрела под ноги и потому не сразу увидела двух бабулек, устроившихся на складных стульчиках по обе стороны тропинки. Заметила их, когда меня окликнули:

— Елена!

Голос был строгий, я оступилась и закачалась на камне, помахивая руками, как маленький балетный лебедь.

— Подь сюды, будешь петицию подписывать!

— Здравствуйте, Мария Никаноровна! — Я узнала вчерашнюю знакомую.

Пару секунд раздумывала, не попытаться ли включить реактивную скорость и умчать от бабушки Костровой прочь, сделав вид, что не расслышала ее призыва, но решила, что это бесперспективно. Поэтому послушно свернула с тропы.

— А что за петиция?

— Муся, покажи! — скомандовала Мария Никаноровна.

Вторая бабулька послушно раскатала свиток в семь локтей. Я заметила, что он уже густо испещрен закорючками, как липкая лента мушиными телами. Очевидно, активные бабульки устроились в засаде у тропинки еще затемно и успели захватить утренний час пик.

— Обращение с просьбой о выселении Бориса Мухина из пятой квартиры в шестом доме! — торжественно произнесла бабуля Муся. — Мы, жители микрорайона…

— Но я не знаю никакого Бориса Мухина! — перебила ее я.

— Да как не знаешь! — Мария Никаноровна всплеснула руками, выдернув из-за куста лупатого пекинеса, по-прежнему связанного с ней пуповиной поводка.

— Привет, Гоша. — Я кивнула песику, он ответно моргнул.

— Это ж тот самый Борька, у которого на хате натуральный наркопритон! Он там дурь готовит и продает, не квартира, а рассадник заразы, вечно туда-сюда разные нарики-ширики тянутся, а участковому наплевать, говорит — он ничего сделать не может, потому что хата у Борьки в собственности по закону! — эмоционально объяснила бабуля Кострова. — И сколько мы будем терпеть это безобразие? То эти чертовы нарики скандалят, то дерутся, то вещи с веревок во дворе тырят.

— Ходют тут всякие, а потом у нас трусы пропадают, — нервно хихикнув, подсказал мне уместную реплику внутренний голос.