Цыганочка без выхода

— Обнаружился кандидат на роль маньяка. Возраст — за шестьдесят, коренной житель квартала, во все лезет, все видит — муха мимо не пролетит…

— Ты его знаешь?! — Подружка ахнула.

— Не его — ее!

— Да ладно?! Наш маньяк — баба?! Вот это, я понимаю, гендерное равенство!

Ирка развела руками. Правой задела бутылку, посмотрела на нее с новым интересом, кивнула своим мыслям и щедро набулькала нам в недопитый кофе виски.

— Даже не баба, а бабка! — Я нервно хихикнула. — Да нет, не может быть… Хотя… Короче, надо к ней присмотреться…

— И к режиссеру тоже, — напомнила подружка.

— Но сначала выяснить, где Гусева жила, — закончила я и посмотрела на своего верного Ватсона с намеком.

Немой вопрос был понят абсолютно правильно:

— Ты звонишь — или я звоню?

— Давай сегодня ты, — решила я. — Я уже выбрала свою квоту.

— Лазарчуку или Касатикову?

— Максу. С Сереги пока хватит.

Ирка кивнула, проворно набрала номер Касатикова, заблаговременно включила громкую связь и сладким, как патока, голосом проворковала в трубку:

— Привет, Максимушка, ответь мне, милый, на один вопросик…

— Нет! — нервно, но решительно ответил наш юный полицейский товарищ.

— Я же еще не спросила! — посуровела Ирка.

— Все равно — нет! На все — нет!

— Ладно, тогда тебя я вычеркиваю. — Ирка совсем загрустила. — Скинемся на веночек с лентами без тебя.

— Какой веночек? С какими лентами? — насторожился Макс.

И видимо, смекнув, что речь не о пасторальном головном уборе малороссийских поселянок, уже откровенно испуганно спросил:

— Кому?

— Нашу общую подругу сегодня ударили в спину ножом, — со вздохом сказала Ирка.

— Ты про Ленку? Она же осталась жива! Полковник сказал, на ней даже ни царапины! Или как? Что? Почему веночек?!

— А потому, Максимушка, что убийца вполне может и доделать свое черное дело!

Тут я перекрестилась.

— Так ты заранее ей на веночек собираешь? — нервно хмыкнул опер. — Брось, не нагнетай, мы этого гада найдем.

— Ой, многих ли вы находите?

— По статистике, до тридцати процентов убийств и покушений на убийства остаются нераскрытыми! — оперативно просуфлировала я Ирке на ухо.

— По статистике, раскрывается только треть убийств и покушений! — повторила за мной подружка. — А теперь давай считать: библиотекарша в люке — раз, зарезанная певичка в переулке — два, наша Ленка в том же переулке — три. Не в пользу нашей подружки ваша статистика!

— Эй, что за цифры? Откуда? — возмутился Касатиков. — Тебе их подружка наша недорезанная нашептала?

— Смотри-ка — ясновидящий! — почти безвучно восхитилась Ирка. — Не трогай уже нашу подружку, Макс, ей сегодня и без того так досталось, что бедняжка чуть не замертво с ног валится…

Тут мы обе, не сговаривась, посмотрели на опустевшую бутыль.

— Я тоже валюсь, — буркнул опер.

— Так ответь мне на один вопрос — и вались с чистой совестью! — поднажала Ирка. — Короче, Макс, вопрос простой и наверняка не составляет тайну следствия: где жила Стелла Звездная?

— А это еще кто?

Я постучала кулаком по лбу и жестом, разученным в детстве, когда я на ночь глядя устраивала для младшей сестренки театр теней, показала гуся. Мол, Гусева! Гусева, а не Звездная!

— Ну Ольга Гусева! — правильно поняла пантомиму подружка и тоже постучала себя кулаком по лбу. — Она жила где-то поблизости от места преступления?

— Не знаю, какое у тебя представление о близости, но Гусева проживала на противоположном конце города, почти у ипподрома, — ответил Макс. — Но почему ты спрашиваешь?

— Да так, просто маленький женский каприз, — отговорилась Ирка кокетливым басом Калягина в роли бразильской тетушки и тут же отключилась.

— Он перезвонит, как только сообразит, что мы ведем свое расследование, — напророчила я. — Ты выдала нас, назвав сценический псевдоним убитой!

— Прости, я не хотела! Моя вина! — Подружка покаянно стукнула себя в грудь телефоном, очень удачно отключив как раз запевший звонок: Касатиков у нас паренек смышленый.

— Вырубаем мобильники — и спать, — предложила я.

Возражений не последовало.

День восьмой

— Дети, в школу собирайтесь!

Основательно приглушенное потолочным перекрытием пение будильницы не произвело на меня обычного впечатления. Я не озверела, не взвыла и не кинулась ловить голосистую певунью, щедро рассыпая проклятия и искры из злобно сверкающих глаз. Ситуация изменилась: в мой мирный сон будильница не вторглась — я уже успела проснуться сама. А вот Ирку она явно подняла — в хозяйской спальне на втором этаже раздался грохот, и вторая строчка про петушка осталась не исполненной.

— Прощай, черепашка-ниндзя! — сказала я с чувством (не скрою, им было злорадство). — Наконец-то ты пала в неравной борьбе!

Минут через десять победоносная Ирка деликатно поскреблась в мою дверь и спросила:

— Есть кто живой?

— И есть, и пить! — отозвалась я, открывая. — Хотя нет, пить больше не будем…

— Мудрое решение, — согласилась подружка.

В пижаме с котятками, тапках с лисьими ушками и при резиновой грелке на макушке она выглядела странновато, но я-то знала, каким образом подружка обычно снимает головную боль, поэтому нисколько не шокировалась. Только спросила с корыстным интересом:

— Еще лед есть?