Цыганские романы: Цыганский вор. Перстень с ликом Христа. Цыганский барон.

Нож, еще не веря в удачу, едва не выхватил вороненый облезлый ствол из руки Раджо. Но не успел. Раджо_; пригнувшись, встречно ударил его своей финкой, зажатой в правой руке, и угодил точно в горло. Повел лезвием, повернул его, выдернул, и, пузырясь, ударила кровь. Нож упал лицом на паркет.

Раджо вытер лезвие о скатерть:

— Добей его, Вася, коли он жив.

Уходя вслед за Раджо, Артур содрогался. А Вася и родичи Кнута, верша закон, добивали кровника.

… — Прости меня, Анжей, — сказал Раджо, входя на хату к цыганам. — Нельзя мне к вам, но дело есть дело.

Он достал из-за пазухи кожаный мешочек вроде кисета, вывернул перед стариком на бархатную скатерть общего стола: вытекли сверкающие камнями кулоны, кольца, сережки.

— Откупиться хочешь? — недобро спросил Анжей.

— Поздно мне откупаться. Мирское уже не мое, я за порогом. Может, это добро пойдет цыганам на пользу. Это все, что осталось за мной. Другие долги я отдал. Ухожу. Молись Дэвле, чтоб он меня принял. Душу мою. — Раджо повторил, встряхнув стриженой головой: — Мою бедную душу…

— Зачтется тебе, — расстроился Анжей.

А что зачтется, и сам не сказал бы. Глядя в спину уходившему Раджо — статному, сильному и по-новому красивому со своей непривычной стрижкой, Анжей не нашел нужных слов. После — корил себя.

Часа два Раджо сидел на скамье в грязном сквере у дома, где когда-то Кнут жил. Сидел без мыслей, зная, что все позади, и чувствовал, как успокаивается сердце.

Свет фонарей не доставал сюда с улицы. Милицейских нарядов Раджо не опасался. И не удивился, увидев шедшую — нет, плывшую в воздухе вдоль кустов — фигуру Пиковой Дамы. Она была, как ей и положено, во всем белом.

Подплыв, склонилась к нему: «Ты готов?» «Я готов», — сказал он, поднимая взор к ее пустым зенкам. «Делай, морэ…» — сказала она и, вздохнув, растворилась.

Раджо выпростал из-за ремня свой ТТ. Рукоять была теплая. Он передернул ствольную накладку и, не давая себе отсрочки, нажал спусковой крючок.

Пуля вошла в висок и разнесла его голову.

Москва привыкла к ночной пальбе. Но все же кварталах в трех притормозила «Лада» с патрульными мусорами^[100] и не спеша развернулась на происшествие.

Эпилог

И сказала пхури, что так было, но не поверили мы, потому что мало понимали. Нам, щенкам, казалось, что мы уже знаем, как жжет огонь, хотя мы лишь издали ощутили его. Мы-то думали, что напились воды, едва заломило нам зубы у ледяного родника. «Тот, кто один раз узнал, — не успел понять», — заметила пхури, но мы не поверили. Она сказала, что не было лучше цыгана, чем Раджо. И не было лучшей цыганки, чем его ромны. Да только время настало, и она нож на него подняла, а он ее не убил, не смог. Другой бы убил, а этот — не смог, таким уж он был. Ничего на свете он не боялся, а вот свою ромны не сумел наказать — и тем нарушил законы племени. Его цыгануху выгнал из табора крис. Такую нельзя держать.

А было все или этого не было?..

Пхури сказала: «Дэвла — знает!», но мы, щенки, ей не верили.

Еще говорили в Москве, что Риста-барон до табора не доехал.

Умер он в поезде.

Перстень с ликом Христа

Глава 1 Цыганка с выходом

Артур глядел на старые фотографии. Они были на стенах и в книжном шкафу. Ему казалось, что они сняты с надгробий. Когда он уедет, на стенах останутся вылинявшие цветные афиши с именами людей, которых он когда-то знал. Впрочем, многие из них живут в городе и, может быть, полагают, что он, Артур, забыл об их существовании.

Он уедет, и телефон омертвеет, перестав взрываться звонками и голосом, зовущим его напрасно. Впереди — неизвестное. По этой неизвестности Артур неосознанно тосковал. Неизвестность таит неожиданное. Защищая хозяина, собака порой бросается на ребенка, но потом, поджав хвост, уползает. Ее пригибает страх. Со страху можно черт знает что сотворить. Потом казнишь себя.

Но фотографии не оживут, стены не закричат, не спохватятся и не вернутся к тебе, телефон не зазвонит. Во всяком случае, ты не увидишь ничего такого. Все расцветет когда-то. Но не для него. То есть не для него цветут цветы — это песня. А ведь картина мира реальна. Это мозаика моментальных снимков Их можно вывести на экран. Это даже стихи: