Цыганские сказания (СИ)

— … моим долгом является также обеспечение постоянного наблюдения над хранительницей смерти императора, а вблизи от «дырки» я этого сделать не могу. Потому я пока просто перевожу объект во дворец. И никаких прогулок за его пределы.

— Что?! Вы не можете… вы обещали… он мне обещал, что, если не сможет найти, как я сбегаю, то я опять смогу ходить, где вздумается. Скажите ему!

— Ну, боюсь, это вопрос только его совести. Не вижу смысла что-то ему говорить, — Ловаш опять разводит руками.

— Помнится, полностью сделка звучала как, хм… что я сдаюсь, а вы сами всё рассказываете. А вовсе не исчезаете в очередной раз, да ещё из-под моего носа! — злорадно произносит Тот. Ох, чёрт. Чистая правда.

— А потом ещё появляется прямо под твоим носом, — откровенно насмешливо указывает император. Тот издаёт короткий сдавленный рык.

— И что, я теперь фактически под арестом?

— Ну, отчего же. Просто в режиме повышенной безопасности. Здесь вам будут и кино, и ресторанные блюда… что вас там ещё смущало? В гости не к кому сходить? Теперь сможете навещать Маргарету во время дежурства хоть каждый день. Ну, каждый её день с принцем, конечно. В общем, полный комфорт и исполнение желаний. А главное, стопроцентная безопасность. Жаловаться вам отныне будет не на что, — слова стекают с языка Тота подобно сиропу, насыщенному ядом. Он отлично знает, что мне нужны не блюда и не фильмы, и не чинные прогулки у фонтана в крохотном охраняемом дворике. Мне нужна свобода, чёрт спляши на моей могиле!

— А когда я в следующий раз уйду погулять, вы запрёте меня в камере с сортиром и телевизором? — осведомляюсь я, сдерживая порыв найти взглядом какое-нибудь пресс-папье.

— Вы ещё сумейте уйти, тогда поговорим. А сейчас продолжать беседу нет смысла. У вас рабочая смена начинается через восемь часов, а вам ведь надо ещё умыться, переодеться, чтобы не выглядеть, как уличная замарашка… Кстати, ночуете вы тоже во дворце. Что поделать, перевезти ваши вещи и мебель мы можем только завтра, так что придётся вам пока где-нибудь приютиться, — Тот даже вперёд наклоняется, чтобы приблизить белоснежную улыбку как можно ближе к моему лицу. Острые и неожиданно тонкие клыки, почти доходящие до нижних дёсен, как-то особенно кидаются в глаза.

— Лаци, прекрати. Мне помнится, у нас есть несколько гостевых спален. Если же память мне изменяет, я готов уступить собственную постель. Теперь её не так легко сломать, даже вам, Лилике.

Очень смешно! Предыдущая кровать была ненастоящая — просто длинный ящик, стоящий на двух табуретках. Поскольку Батори положил меня в него в бессознательном состоянии, то я не знала, что нельзя делать резких движений — конечно, я его перевернула! Кто, скажите на милость, не перевернул бы?

— Господин Сегеди, — обращается Ловаш к селектору, и я понимаю, что он всё это время был включён. Как унизительно! Не удивлюсь, если к утру все обитатели дворца будут в курсе причин и обстоятельств моего заключения.

— Ваше величество?

— Подготовьте госпоже гвардии голове какую-нибудь гостевую комнату. И отнесите туда её чистую форму.

— Господин гвардии капитан Корваж тоже ночует во дворце?

— Да!!! — раздаётся из селектора голос Кристо. Святая мать. Вряд ли он счёл новости хорошими. Ладно, по крайней мере, у него нет привычки кричать на меня. Этого бы я не вынесла.

— Дайте им Зелёные покои, там двуспальная кровать, — Тот, впервые, наверное, за весь вечер снова нацепив надменно-равнодушное выражение лица, встаёт. — Мне их тоже надо подготовить. Так что милуйтесь с мужем ночью потише, чтобы не смущать моих парней.

— Лаци, не перегибай, — выгибает бровь Батори, и Тот, дёрнув плечом, извиняется — так сухо и холодно, что его словами можно устанавливать оптимальные влажность и температуру в погребе.

Вампир выходит первым, а мне приходится сделать усилие, чтобы покинуть кабинет.

— Спокойной ночи, Лиляна, — говорит мне в спину Ловаш.

Кристо стоит возле секретарского стола, напряжённый, тонкий, как клинок сабли. Парадная форма уже несколько измята, и на смуглом лице блестит белёсая щетина. Господин Сегеди бойко стучит по клавиатуре, передавая указания обслуге по внутренней компьютерной сети.

Я тихонько трогаю руку мужа. Его пальцы отзываются после короткой паузы.

— Ещё только один раз, — шепчу я по-цыгански. — Клянусь. Крест целую. Веришь мне?

Самые голубые глаза на свете. Ледяные и горящие одновременно.

— Нам надо поговорить, Лиляна, — говорит он одними губами. — Серьёзно. Сейчас.

***

Нормальные люди в такой позе исполняют супружеский долг. Кстати, я очень даже не против исполнить: мало того, что мне нравится такой способ спускать пар, так ещё, похоже, у тела выработался условный рефлекс на столь интенсивное соприкосновение с обнажённой горячей кожей. Однако Кристо навис надо мной только для того, чтобы получить возможность то шептать в самое ухо (ах, чёрт, у меня даже волоски на виске дыбом встают), то заглядывать мне в глаза. Без последнего, к моему сожалению, муж не может обойтись никак.

— Кристо! Ну, мы же обо всём договорились! Я не могу сказать, не могу, не мо-гу!