Туарег 2

Туарег посмотрел на Дюпре так, будто перед ним пришелец из иного мира. Но, по сути, так оно и было. С некоторой наивностью он произнес:

– Я ничего не понял, кроме того, что ралли существует за счет рекламы.

– Можно сказать и по-другому – что реклама, а точнее, производители многих товаров существуют за счет ралли. Обыватели обожают смотреть, как машины загораются в песках или, эффектно кувыркаясь, слетают с огромной дюны.

– Ну и ну!

– А знаешь, что остается на сетчатке?

– Нет. Не знаю.

– Остается марка сигарет или ликера, размещенная на кузове.

– И что?

– А то, что во многих странах реклама алкоголя и табака запрещена. Но этот закон сумели обойти. Ловко, да?

– Ты хочешь заставить меня поверить, что все это безумие затевается с такой коммерческой целью?

– В значительной мере так и сесть.

– Послушай, а почему запрещают рекламировать эти товары?

– Потому, что они вредны для здоровья. – Дюпре с недоумением посмотрел на туарега, забыв на минуту, что перед ним житель пустыни, оторванный от цивилизации.

Гасель Сайях отложил в сторону ружье, лежавшее у него поперек коленей, поскреб кожу под тюрбаном, затем с удивлением произнес:

– То есть ты хочешь сказать, что рекламировать некоторые товары запрещается, но не запрещается производить их и продавать?

– Совершенно верно!

– Французы окончательно сошли с ума!

– Такое происходит не только во Франции, а во всем мире.

– Тогда извини, но я все больше убеждаюсь в мысли, что ваш мир безумен. А кроме того, убийственно лицемерен.

– И что можно сделать? Люди курят и пьют все больше, об этом говорит статистика. На предприятиях, выпускающих табак и алкоголь, работают миллионы лиц. Невозможно вот так сразу покончить со всем этим…

– Но запретить рекламу в борьбе с этими вашими пагубными привычками – это все равно что пытаться лечить чесотку у верблюда слабительными. Единственное, чего можно добиться, – чесоточный верблюд будет ходить под себя.

– Это для меня не пример.

– А я другого придумать не могу. Но давай вернемся к разговору о ралли. Почему в этих ваших гонках участвует так много народу? Ад… адреналин? – Гасель вспомнил вертевшееся на языке слово. – Желание прославиться? Но если эти безголовые хотят расшибиться в лепешку – пусть разбиваются, но только подальше отсюда.

– У меня такое впечатление, что ты горишь любопытством…

– Любопытство может быть очень большим достоинством, но может превратиться в страшный недостаток… – поднял палец имохаг; эту умную фразу он тоже вычитал в книге. – Когда любопытство толкает тебя за пределы того, что ты способен усвоить, ты рискуешь ошибиться. А ошибка – злейший враг бедуина, который должен каждую минуту четко представлять, что ему делать, особенно в опасных ситуациях. Если моему народу удавалось выживать на протяжении веков в пустыне, то только потому, что мы знаем, чего можно ожидать. Но! – Он снова поднял палец. – Наши знания годятся только в той среде, в которой мы живем. Каждый раз, когда кто-то пытался пересечь границы, он терпел поражение. Наилучшим примером является мой отец: хотя он и был самым храбрым и самым умным из туарегов, он погиб, как только оказался в этом чертовом городе.

– Однако привязанность к одному месту никуда не ведет. Мир большой, и при желании в нем можно найти место.

– Скажи это нашим пескам и горам! – резко ответил Гасель. – День, когда пустыня превратится в цветущий сад, возможно, станет для имохагов поворотным – мы пересмотрим свои обычаи и заживем в ногу со временем. Но ты и сам знаешь, такого никогда не будет. А значит, мы не изменимся. Кто-то должен жить здесь, в конце концов. Кто-то должен рыть колодцы в пустыне. Не думаю, что это повод обвинить меня в оседлости.

– Ты прав…

– Я рад, что ты признаешь это.

– А я хочу, чтобы ты признал: единственное, чего я добиваюсь, так это просто помочь в меру моих сил. Есть, правда, кое-что, что меня напрягает, скажу тебе честно. Как бы заставить тебя понять, что твоя позиция, возможно, является очень уж… радикальной. Разве нет другого способа найти решение?

– Радикальной?

– В общем, нельзя ли все утрясти без отсечения руки?

– Но так велит закон.

– Есть много способов интерпретировать закон.

– Среди туарегов – нет. Закон есть закон, и ему всегда надлежит повиноваться без всяких… как ты сказал?

– Интерпретаций. Насколько я знаю, по законам шариата, когда совершается преступление, родственники жертвы могут простить виновного за счет материальной компенсации. Возможно, ты…