Туда, где кончается Лес

И доктор собрал весь шатер и стол в маленькую шкатулку

Да пропал вместе со всем своим добром.

Две преступницы не заметили его исчезновения:

Целились из одного пистолета в убегавшего от них де Рейва.

Ветер подгонял шута и звенел у него в ушах,

Он смеялся, придерживал шляпу одной рукой и бежал,

А раскрашенные плитки черепицы крошились и катились вниз,

Задетые шпорами и тяжелыми подбитыми железом каблуками.

Прогремел выстрел, орошая городскую площадь дорогим порохом,

И де Рейв, путаясь в своем плаще и сквернословя на северном наречии,

Покатился по яркой крыше амбара к желтым копнам сена под ней.

Заклейменная: Вот он!

Приговоренная: Лови его!

А полуденное Солнце между тем бросало зерна света

В лужи, текшие под корнями деревьев в лесу,

В крошечные моря, где жухлые листья и скорлупки ореха были лодками,

Густой мох — водорослями,

Выпавшие из сумок лесных разбойников украденные монеты — сокровищами.

Полуденное Солнце согревало муравейники и осиные гнезда,

Многоуровневые города и деревни, похожие на те,

Что скрыты в жерлах потухших вулканов и недрах гор.

Полуденное Солнце освещало весь маленький большой мир

Прекрасной Симары, жены колдуна,

Никогда не покидавшей дома своего мужа.

Она никогда не была одного рода с ним,

Но жила так, как жила бы настоящая фея.

Милосердная и терпеливая Симара!

Воплощение теплого огня,

Давшего сияние ее волосам!

Растения и деревья,

Птицы и белки,

Бабочки и стрекозы любили ее

И считали королевой леса и всей природы,

А она любила своих маленьких подданных не меньше.

Пчелы, не смевшие даже задеть ее жалом или острым крылом,

Угощали ее медом.

Соловьи пели ей песни,

Шмели венчали диадемой из одуванчиков и ромашек.

Прекрасная Симара, хранившая в себе столько добра Симара!

Она была счастлива в своем маленьком большом мире.

Случайно забредавшие в мертвый сад волки,

Которых она с руки кормила хлебом со свежим маслом,

Подставляли косматые шеи и спины ее нежным губам и ладоням,

И дева обнимала и целовала их,

Спала, укрываясь их хвостами,

В холодные осенние ночи.

Вороны, служившие Милорду,

Любили ее, лечившую их израненные крылья,

Поившую бедных птиц целебной водой.

Втайне от своего господина, запрещавшего приносить подарки,

Они дарили Симаре ветви кислой облепихи и сочной крупной малины.

Ветра и дожди успокаивались,

Когда юная жена чародея начинала петь.

В маленьком мире Симары все отвечало ее доброте,

Все таяло от ее тепла.

Она не понимала только причины,

По которой муж, единственный близкий ей человек, не вторил ее свету.

Мрачный и холодный,

Извергающий льдинки из слезных каналов,

Он появлялся раз в вечность в своем доме.

«Кто ты таков и откуда ты?

Мой любимый Милорд,

Я почти ничего не знаю о том,

С кем я живу,

О том, для кого я накрываю на стол и разжигаю камин.

Мой любимый Милорд,

Расскажи мне о себе.

Мне нравятся твои глаза и твои волосы,

Мне, как верной жене, ты бесконечно дорог,

Но, скажи мне,

Могу ли я узнать о тебе хоть что-то?

Кто ты таков и откуда ты?» — вопрошала Симара,

Но муж отвечал, что ей ни к чему знать это.

Он не касался ее,

Не пытался обнять или поцеловать ее.

Появляясь в доме раз в полгода,

Чтобы залечить свои раны, нанесенные паладинами,

Чтобы отоспаться после долгих бессонных ночей темных ритуалов,

Он проверял замки на дверях и окнах,

Считал следы на заросших тропинках

И опять исчезал.

Исчезал…

Без ответа на вопросы о том,

Кто он таков и где был рожден.

Точно кариатида, Симара стояла у оконных створок

И провожала его, уходящего,

Печальным взором любящей и любопытной девушки,

От которой скрывают что-то сокровенное,

Что-то ценное.

Ей не было интересно, откуда появилась в его доме она сама.

А если бы она и отважилась спросить,

Он бы также ей не ответил.

Весь ее маленький большой мир был представлен

Лесным царством и нагонявшим на него тучи Милордом.

Заклейменная: Он мертв?

Мы его застрелили?

Приговоренная: Да разве есть на свете то, что сможет его убить?

Мы промазали.

Де Рейв, желтый от сена и белый от мела черепицы,

Лежал в гамаке из разбойничьего логова.

Силясь не улыбнуться и не торопясь приходить в себя после падения с крыши,

Он ждал, когда схватившим его воровкам наскучит

Следить за своим неподвижным пленником.

Каждый раз, когда девушки отворачивались,

Лгунишка, глядевший на них из-под полуопущенных пышных ресниц,

Беззвучно смеялся.

Приговоренная: Мы знаем, что ты не спишь, де Рейв!

Вставай скорее.

Де Рейв: Где же я?

Мне виделись врата Суриа-Муриа и Вальхаллы,

Зал павших воинов и пир горой!

Пролетев, как степной бумеранг,

Большая фетровая шляпа упала на голову плута.

Приговоренная: Ты в нашем подвале,

Где перебил всю посуду, перепортил всю мебель, перегрыз всех кур.

Заклейменная: И до сих пор должен нам за все это!