Туда! И надеюсь, обратно...(СИ)

― Борис Григорьевич, честное слово, я когда-нибудь проснусь раньше вас и на всю громкость включу Лазарева! Хоть что-нибудь люди послушают вместо ваших «Любэ»…

Дядя Боря будто только и ждал этих слов, чтобы закинуть голову, хитро подмигнуть сестре и сменить диск, который мы знали наизусть с первой по шестидесятую песню, и даже более того ― помнили их порядок.

Позови меня на закате дня,

Позови меня, грусть печальная,

Позови меня…

― Позвать не могу! ― не сдается Алина. ― Послать могу! Причем далеко и с эпитетами!

Я с улыбкой качаю головой и невольно опускаю голову. Взгляд цепляет до боли знакомая обложка, на которой парень, совсем не похожий на Пита, обнимает девушку, совсем не похожую на Китнисс. Нет, если парень еще каким-то боком может быть издалека похож, то девушка слишком Бэлла для того, чтобы быть Китнисс. Я медленно и аккуратно беру книг в руки, будто одно лишнее движение, и я снова попаду туда.

Вздрагиваю, когда слышу визг, но выглядываю в окно и мгновенно успокаиваюсь ― это Галина Петровна вместо того, чтобы попасть в Бориса Григорьевича, попала в кошку.

А книга… просто книга. Переплетная крышка, каптал, страницы… Ничего особенного.

Я на автомате раскрываю ее на середине и хмурюсь. Кто-то вырвал две страницы.

Еще и… нет.. со словами что-то не так? Или… мне показалось?

Взгляд выхватывает из текста незнакомые строчки.

«…я присела на притаившийся в тени липы пень и, приговаривая вполголоса „Не садись на пенек, не ешь пирожок“, и начала разбирать многочисленные пожитки…»

Что-то неуловимо знакомое, но это точно не отсюда.

Чтобы в этом убедиться, я пролистываю еще несколько страниц и читаю следующее, случайно выбранное предложение.

«…я поняла, что негодование направлено не на меня, а на парня, то с облегчением отодвинулась от оного на несколько сантиметров, чтобы, если это чудо в штанах цвета фуксии заплачет…»

Что еще за?.. Подождите-ка… «Чудо в штанах цвета фуксии» это же… Вы же не хотите сказать, что?..

Не до конца веря происходящему, я снова опускаю взгляд в книгу.

«…продавал зеркало сестры? ― интересуюсь я у парня, как только девочка отбегает на некоторое расстояние.

― Причем достаточно выгодно, ― не отрицает он».

Не может быть…

Я, под стук сердца, громко бьющегося в один ритм с «Комбат-батяна, батяня-комбат…», пытаясь справится с непослушными пальцами, открываю последнюю страницу.

«Он молча ждет, пока я продолжу, и за это я ему как никогда благодарна, потому что, если бы он сейчас сказал что-нибудь вроде «Я тоже тебя люблю!», я бы не смогла.

– Дело в том, что...

Резкий неприятный звук прострелил ухо, вынудив меня поморщиться и отступить.

– Что случилось? – взволнованно спросил Пит.

– Ты не слышал? Это что-то...

Следующий выстрел минуя уши попал прямо в голову, взорвавшуюся на миллионы неровных осколков, каждый из которых раскололся надвое.

– Китнисс!!!

– Я... я...

Я задыхаюсь и падаю в темноту.

Конец первой книги».

Конец?

Конец.

Но тогда почему у меня такое чувство, будто это только начало?

====== Эпилог ======

Говорят, что у всех дорог есть конец,

но иногда конец похож на начало,

даже если ты прошел очень длинный путь

Сплетница

Я сидела на полу и читала «Голодные игры». Мои Голодные игры. Взгляд невнимательно скользил по отскакивающим от зубов строчкам, за окном успокаивающе шелестел дождь, а за дверью слышалось сопение неугомонного ежика по имени Алина. Она уже полтора часа меня караулит, пока я жду, что же кончится быстрее ― ее терпение или место в моем мочевом пузыре.

― Пузырь выиграл, ― констатировала я, услышав стук в дверь, и захлопнула книгу.

Сестра, не дождавшись моего отклика, приоткрыла дверь и вошла в комнату.

― Чего тебе надобно, старче?

Вся ее ванна энтузиазма, до того готовая расплескаться, вмиг опустела, Алина нахмурилась.

― Я тебя просила меня больше так не называть?!

Я кивнула, признавая свою ошибку, и, сложив руки в жесте мольбы, молвила.

― Что привело тебя ко мне, сестра моя?

Она неуверенно покачала головой, но все-таки отмахнулась, сочтя это обращение удовлетворительным, и села на пол напротив меня.

― Я тебе кое-что принесла!

Только тут я заметила в ее руках небольшой прямоугольный газетный сверток, на котором красовалась надпись «В Петербург привезли десять тонн зараженных сербских нектаринов». Это как раз то, что нужно знать человеку, съевшему на завтрак три нектарина.

― А это что?

― Это подарок!

― Оу…

Вот чего не ожидала, того не ожидала… Я даже слегка растерялась.

― Так ты все-таки не забыла про мой день рождения.

Пальцы аккуратно надорвали газетный лист.

― В смысле? Он же был месяц назад!

― Вот именно!

Под верхним листом оказался еще один лист, а под ним ― еще…

― На день рождения я тебе торт пекла!

― Кекс.

Под тем листом был еще один…

― Получился кекс… но пекла-то я торт…

А что же нас ждет дальше? Ах! Еще один газетный лист! Какая неожиданность!

― Я так понимаю, упаковка ― это и есть подарок? Думаешь, мне читать больше нечего?

― Думаю ― нечего, ― кивнула Алина. ― Именно поэтому и купила тебе… ― Она выдержала паузу и, подождав, пока я доберусь до кочана этой газетной капусты, воскликнула. ― Та-дам!

Кхм…