Тульские метки

«В предисловии к сборнику «Фельетоны сороковых годов» (издание «Academiа». М.-Л. 1930) сказано: «В середине двадцатых годов термин этот (фельетон) уже не требовал у нас особых разъяснений, графически русифицировался, а самый жанр очень быстро завоевал себе право гражданства благодаря Ф. В. Булгарину в «Северней пчеле».

По этим теориям получается, что Булгарин завоевал право гражданства для того жанра, в котором выступят Пушкин, а затем Герцен, Некрасов, Григорович, Гончаров, Достоевский. Тургенев, Добролюбов. Это неверно».

Почему?

Как ни парадоксально, по мнению Журбиной, раз Булгарин отрицательный, то бишь реакционный, то он не пройдёт в отцы русского фельетона. Вот если б он был положительный, то бишь прогрессивный… Cубординацию соблюдать надо… По Журбиной получается, Булгарин и Пушкин не должны выступать в одном жанре!

Перелистываешь работу Журбиной и убеждаешься, что она многое отрицает и ничего своего аргументированного не выдвигает. Тогда что это за спор? Это игра в одни ворота.

Игра без правил.

Накануне подписки иные газеты начинают лихорадочно заигрывать с читателем. Срочно пустеют редакции и всех сотрудников выживают на встречи с коварным подписчиком. Журналисты, отводя взгляды и для большей убедительности подсаживая себя время от времени кулаками в грудь, дружно клянутся, что они больше не будут (писать серо и нудно) и обещают в срочном порядке переквалифицироваться в классиков.

Предприимчивые устраивают оригинальные балы подписчиков. Вход на такой бал – квитанция на подписку данного издания.

Как я ни бился, но даже с квитанцией не мог попасть на бал подписчиков журнала «Деньги в кредит» и приложения к нему «Лён и клён».

Иные труженики пера безумно обожают анкеты с количеством вопросов плюс-минус бесконечность. «Что не нравится?». «От чего посоветуешь отказаться?». «Что нравится?» и тэ дэ.

И в самом деле прикидывается пишущая братия, что не ведает, что творит. Мол, скажи, читатель.

Один толстый скучный журнал настолько увлёкся желанием знать мнение о себе, что задал кокетливый вопрос:

«Что бы ты, дорогой читатель, сделал первым делом, если б стал редактором?»

Дорогой читатель ответил:

«Разогнал бы такую редакцию».

– Товарищ шутит, – сказали в редакции и дружно забыли этот ответ.

Так совсем не шуточное дело, когда девяносто процентов опрашиваемых на вопрос, что они ищут в газете, ответили:

– Фельетон.

За что такая честь фельетону? Написать фельетон ведь это вам не романчики на диванчике!

«Фельетон (не очерк, не сатира!) действует в газете наиболее сильно, бьёт дальнобойнее.

Поэтому нужно этот жанр беречь и культивировать, несмотря на то, что, повторяю, жанр фельетона как синтетический жанр – жанр необычайно трудный, требующий беспрерывной работы над собой, беспрерывной работы в разных областях, жанр, пожалуй, единственный, в котором никак не обойдёшься техминимумом, а где нужен техмаксимум. И этот техмаксимум всегда нужно выполнять», – считает Кольцов.

Что это за техмаксимум?

Это – мастерство, без которого немыслим настоящий фельетон.

Оно, мастерство, уже видно в том, где и как пишущий ищет факты для своего произведения. Ведь с этого начинается фельетон.

Материал для фельетона нужно отбирать да отбирать. Вдумчиво, скрупулёзно, дотошно. Тот, кто ищет факты по признаку курьёза, становится на скользкий путь.

«Нет фактов нефельетонных».

Есть фельетонное оформление фактов.

Отбирать надо факты весомые и «бить» наверняка. Фельетон дальнобойный. И палить из пушки по воробьям нерентабельно.

Девяносто пять процентов всей фельетонной работы уходит на чтение писем, докладных, ведомственных газет, на посещение всевозможных заседаний, где тоже можно подслушать тему.

Всё это делает каждый. Да не каждый знает о способе добычи интересных вестей, которым пользовался Гиляровский. Первые его информаторы-босяки с городских окраин дореволюционной России, с которыми он был очень дружен.

Сейчас же зато есть хорошие, откровенные люди на заводах, на стройках, в институтах. Старый крокодиловец натаскивал новенького сотрудника журнала:

– Старичок, хочешь стать Дорошевичем, отправляйся «в народ», заводи искреннюю дружбу, не стесняйся со слесарем «поговорить за жизнь», и люди завалят тебя темами.

Резонно.

Был некто Андреев. Токарь. Работал в Туле, хотя жил в селе. И всё, что творилось в деревне, знал и рассказывал.

По его «сигналу» я написал фельетон «И покойницу выдали замуж».

65-летней Святцев «вышел замуж» в пятый раз.

Не расписывался. Боялся, что умрёт и его состояние перейдёт сожительнице. Но она умерла первой и, чтобы получить её деньги со сберкнижки, за барашка в бумажке уговорил служителей Фемиды расписать с покойницей.

Как только герой фельетона узнал, что его «продал» Андреев (живут друг против друга), они жестоко поскандалили. На второй день после фельетона у Андреева из хлева увели корову.

Издержки любви к правде бывают порой не так уж и безобидны.

Да, есть армия добровольных тружеников, для которых принести в зубах в редакцию что-то невероятное – величайшее счастье.

Это – добрая страсть. И тут ничего нет зазорного.

Материал есть. Как его подать поярче?