Тульские метки

Часто Волков заканчивал планёрки рассказом анекдота. Не изменил обычая и на этот раз и поведал о лукавце, который умудрился пробить дырку в трубе пивзавода, вставил шланг и двадцать лет пил пиво с друзьями. Расплачиваться всё же пришлось четырьмя годами сталинской дачи.[104]

Все вежливо похлопали, и Кириллов предложил:

– Надо премировать редактора месячным окладом.

Никто не возражал.

Потом было предложено пойти сняться на память всему коллективу у входа в редакцию.

После фотографирования редакция собралась в кабинете Павленки. Не было только Волкова.

Обсуждали размер премии шефу, что подарить.

Петухов:

– Переплести подшивку с 1 апреля шестьдесят четвёртого по 12 августа шестьдесят шестого и подарить. Он в это время редактировал нашу газету.

– Лучше поднести набор ликёрно-водочного завода, – деловито предлдожил Шакалинис.

– Этот набор с издевательским уклоном, – возразил я Шакалинису:

– Главное все забыли. За время своего редакторства Волков поднял тираж «Молодого» в шесть раз! С двадцати тысяч до ста двадцати! И наша краснознамённая молодёжка обогнала по тиражу областную партийную газету! Вот в чём его заслуга! А вспомните, как его гнобила тульская чиновничья шобла! Редакцию она навеличивала волковскими волчатами. И «волчата» что выдали!

– Назло этой обкомовской шобле, – поддержал Петухов. – Крепко доставалось ей с волковских страниц, оттого и точила на нашего Женюру зубы. Все зубы со злобы источила. И в ответ получала по тем зубам от нас. А ты лучше делай всё по совести, и хульное слово тебя не вспомнит.

Тут вошла наша уборщица бабунюшка Нина и печально проговорила:

– Вот вы тут базаром алалакаете, а он в своём кабинете слезьми разрывается…

17 августа Схватка с прокурором

Встал в пять.

Брат Дмитрий прислал вчера телеграмму. Разговор заказал он на сегодня, на шесть утра. Пешком шпацирую на телеграф. Автобусы пока не ходят.

По телефону Дмитрий сказал:

– Толик! Приезжай в отпуск обязательно! Я вселился в новую квартиру, а они часть моих вещей увезли…

– Кто эти они? Куда и почему увезли?

– Поясняю. Наш маслозавод построил свой дом. Я как молодой специалист получил в нём квартиру. А эту квартиру облюбовал себе районный прокурорка. Чтоб этот махинатор не влез первым, я перевёз в ещё недостроенный дом кой-какие свои шмотульки. И что прокурорка ляпанул? Раньше срока я вселился!!! Преступление века!!! А потому ментура[105] и уволокла к себе часть моих вещей. Наш дом заводской, а квартиру рвут на сторону! Чувствуешь ловкость рук и явное мошенничество лукавого блюстителя порядка? Шукни, кинь на верха чингисхановскую цидулку. Надо бы для профилактики прищемить яйца дверью этому хватучаю. Надо бы выдать ему удостоверение дурака. И попутно помочь мне. Приезжай!

– Ну о чём речь! Приеду обязательно. И разберёмся, и кинем, и выдадим, и кого надо вздёрнем на цугундер вверх кривыми клюшками!

Петр Великий – так мы в шутку величаем Петра Жукова, личного шофёра Малинина, – вернулся сегодня в общежитие пьяненький.

– Поздравь! Я сдал первый экзамен. В техникум…

18 августа

Сегодня Павленки нет. Болен.

Эту весть так прокомментировал Петухов:

– В сиську упился усатый вчера на пробных проводинах Волкова. На года вперёд усач наливается!

19 августа Кресло

Сегодня получка.

Романченко собрал раз по три рубля со всех. Пошёл по второму заходу.

– Зачем? – спрашиваю его.

– Старик! Тебя спасут только ещё раз отданные три рваных![106] Расписывался за премирование Волкова 180 дубами? Теперь гони монету.

Идёт подготовка к генеральным проводинам Волкова. В идеологическом отделе поставили раздвижной стол буквой Т. Как в кабинете у первого секретаря обкома партии Юнака.

Для Волкова я принёс и поставил на самом видном месте роскошное павленковское кресло.

Обнаружив пропажу, Павленко побледнел и забегал по комнатам в поисках своего кресла. При этом он страшно матерился шёпотом и оглядывался по сторонам, боясь, что услышат гости и женщины.

Пропажа нашлась. Но взять кресло он не решается.

Я принёс ему кресло назад.

Он мне пригрозил:

– Я тебе припомню эти штучки!

– Не ори! Ну принесли ж тебе твоё кресло. Скажи спасибо. А пока ты будешь мне припоминать – вообще останешься без места!

– Я ж работаю! На пять минут отбежал в бундесрат![107] Неужели я не имею права сходить в сортир?

– Имеешь! Имеешь право и не возвращаться оттуда… Чего вопить? Унесли ж лишь кресло, а не место!

Я метнулся к себе в кабинет и вернулся со своим переводом украинских басен.

– Во имя скрепления нашей великой дружбы, – говорю, – надо поставить на четвёртую полосу. Как раз вот ты начал макетировать.

И он поставил мои басни не читая! А ведь полтора месяца отбрасывал их из номера в номер. Вот басня!

Наконец подготовительные хлопоты улеглись.

Подняты стаканы.

– Прошу простить все мои грехи, – сказал Волков. – Теперь, особенно первое время, держитесь дружней…

Тут подошёл Павленко к Волкову, накинул на плечи кожаную куртку:

– Примите, Евгений Павлович, от всего коллектива, от всех ребят.

Волков надел тут же эту куртку. Сидит на нём, как на мальчике.

Северухина: