Туман

– Не пугайтесь, это выстрел. К несчастью, дуэль состоялась, – тревожно прошептала она. – А я настолько нравственна, что сама словно умираю от этой пули, и не смею даже сожалеть, что стрелялись не из-за меня. О, я вижу, как вы взволнованы, мой благородный Валентин, – оживилась многоликая дама, легонько встряхнула головой и продолжала говорить: – Вы в замешательстве, немного расстроены, но всё же какое-то нетерпение в вас блуждает, …тяга изменить, что-то исправить, и вы нежно сочувствуете любому образу, который я вам тут представила. А может быть, вы сами выберете какой-нибудь женский персонаж? Ну, смелее решайтесь, и я предстану перед вами даже Скарлетт о Харой, которая случайно пробилась из вашей памяти в сознание, – с игривой покорностью предложила она и чуть повернула в его сторону голову, как бы готовая к откровению, но при этом, красивые слегка волнистые волосы продолжали скрывать её лицо.

– Нет! Ни в коем случае! – вскричал Валентин, вдруг опомнившись не столько от предложения, как от своей задумчивости, и даже привстал, выставляя перед собой руку, чтобы незнакомка оставалась по-прежнему вполоборота к нему и в прекрасном интригующем, но безликом положении.

– Я не смею сомневаться в ваших способностях, но вы уже сами видите, что я скучный тип для вашей игры, – заговорил Валентин и торопился донести свою мысль: – Вы развлекаете меня, но это напоминает игру в поддавки. Ведь вы представили мне образы такими, какими увидел их я, читая эти романы. И вы правы в том, что мне незачем знать вашего имени, что наша встреча должна остаться в статусе первого и прощального свидания, где я не должен увидеть вашего истинного и, несомненно, прекрасного лица. Пусть оно будет всегда волновать моё воображение. …А я тоже сейчас уловил ваше настроение, – сказал после секундной паузы Валентин с заметным торжеством, – вы улыбаетесь, потому что вас позабавила одна шутка, которую вы заметили в моих мыслях.

– И это правда, – согласилась женщина из тумана и попросила: – Но не могли бы вы открыть её для меня подробнее, …она и вправду занятная.

Валентин мечтательно усмехнулся и рассказывал:

– Отец когда-то давно с большим трудом приобрёл эти книжки художника-карикатуриста Хельмута Бидструппа, и я с большим интересом рассматривал их всё детство и юность. В них множество фрагментных зарисовок, и вот одна из них называлась: «Ножки дьявола». Сюжет был такой: молодой человек сидит в купе поезда и разглядывает напротив себя великолепные женские ножки, а лицо дамы скрывает книжка, которую она читает. Он возбуждается, мучается в искушении и, наконец, решается коснуться рукой до женской прелестной конечности. Финальная картинка бесподобна…. Книга отлетает в сторону, а перед любопытным молодым ловеласом предстала разъярённая физиономия ужасной старухи.

Валентин рассмеялся и услышал тонкий приятный смех своей собеседницы.

– Согласитесь, что вам бы ничего не стоило разыграть подобную сценку и со мной, – сказал он с небольшим опасением.

– Ну, зачем же я буду прибегать к такому изощрению, тем более, когда вы к нему готовы, – заявила незнакомка, продолжая посмеиваться. – Такие глупые фокусы хороши для Михаила Анатольевича, чьё воображение находится на низком уровне, а вы, Валентин, для меня очень ценный донор, и я не хочу вас пугать ради неуместной забавы. И вы, напрасно, посчитали себя скучным для моей игры, – говорила она уже серьёзным и немного печальным тоном. – Я разглядела и приняла ваше отношение к женщине, а это для меня и было главным. И ещё, я хочу заметить вам, Валентин, что и вы абсолютно правы в том, что не желаете познакомиться с моим истинным ликом. Вы усвоили важное условие: – любая красота женщины расцветает и живёт только в сознании и душе самого мужчины.

Егоров устроился на лавке глубже и удобнее, прилежно кивал головой, соглашаясь, и разглядывал лепестки роз на мраморном полу. А в это время, волосы таинственной незнакомки значительно побелели, распрямились в крупные локоны, полушубок превратился в белоснежное платье с кружевным воротничком, закрывающим половину шеи, а женские формы под этим нарядом аппетитно налились и немного округлились.

– Хватит вам, Валентин Владимирович, вымышленных дам разглядывать. Примите от меня образ, который вы сами выбрали, – настоятельно попросила собеседница, преобразившаяся в Милу, но голосом, почему-то, его бывшей жены. – Ну, сколько можно пугаться и стесняться своих чувств? Неужели вы до сих пор в них сомневаетесь?

Егоров посмотрел на неё в замешательстве и не сразу, но ответил: