Туман

Потом она дотянулась до его большой чашки, сделала глоток кофе, пальчиками отобрала с тарелки пучочек цветной капусты и, отправляя его в рот, заговорила печальным и серьёзным тоном:

– Скажи только честно, мой философ, ты же не считаешь меня легкомысленной женщиной…. Я по поводу того, что всего третий день, как пропал мой муж, а я уже с тобой…. Не торопись, подумай, – остановила она его попытку немедленно ответить и сказала: – Поверь, я сама уже успокоилась. Мне и тётушки помогли, и туман хорошенько мои мозги прочистил. Но мне необходимо знать твоё мнение. Только откровенное, иначе….

– Иначе…, – начал говорить Валентин с напряжением, потому что отодвинул от стола свой стул и усадил Милу к себе на колени, – иначе я бы вызвал Петра на дуэль, …и без разницы кто бы из нас победил, но ты бы всё равно проснулась сегодня утром в этой квартире. По-моему, я всё ясно объяснил, и мне нет необходимости разбираться в твоих светлых моральных устоях, – объяснился он и запустил свои пальцы в её светлые волосы.

– Мне кажется, что я ещё сплю, – говорила она, прижавшись щекой к его лбу, – хотя я и не помню, снилось ли мне что-то этой ночью. Такой долгий сон, в котором, наверное, прошла не одна жизнь. Вначале он был ярким, солнечным, потом стал серым, пасмурным, а сейчас опять расцвёл во всех красках, и мне кажется, что он не раскрыл ещё всю свою палитру.

Она поцеловала Валентина нежно в висок и ещё сильнее обхватила его рукой за шею, а он продолжал гладить её волосы и тихо возразил:

– Нет, ты как раз проснулась, и сразу же вытащила меня из комы.

– Наслушался вчера моих медицинских откровений…. А ну, не вздумай мне сейчас напоминать о работе, – капризно пошутила она и шлёпнула его ладошкой по плечу.

– Прости, но ты связана клятвой Гиппократа и остаёшься медицинским работником в любой ситуации, – с искусственной суровостью заявил Валентин.

– Даже полчаса назад, когда я с тобой была на седьмом небе…? – звонко рассмеялась она.

– А в этом состоянии особенно, – поддержал он её иронию с той же строгостью, но сам засмеялся, а после сказал: – Ты за меня сейчас в ответе, и обязана тщательно наблюдать за мной, потому что я только что повторно родился.

– Ну, тогда приступим, – поддержала Мила его игру, чуть отстранилась и, разглядывая его лицо, спросила: – Какие же симптомы тебя беспокоят, мой малыш?

– Появилась необычайная резвость, – послушно отвечал Валентин. – Могу сейчас встать, подпрыгнуть и достать затылком потолок.

– Да, здесь нужно прописать какое-нибудь успокоительное средство, – предупредительно заметила она.

– Не надо никаких средств, – возразил Валентин уже обычным тоном: – Мне очень приятно привыкать к своему новому состоянию, и я даже хочу, чтобы это привыкание ни в коем случае не заканчивалось.

– Значит, так и будешь прыгать до потолка? – с нежной укоризной спросила Мила и неожиданно призналась с хитроватым прищуром: – А меня, кстати, предупредили, что ты навсегда можешь остаться хулиганистым мальчишкой.

– Это кто же про меня такие сплетни распускает? – изображая грозовое возмущение, спросил Валентин.

– Кто надо, – с интригующей улыбкой ответила она.

– Туман, – понизив голос, догадался он и, в свою очередь, так же заинтриговал Милу: – Он мне тоже сказал, какая ты будешь.

– И какая…?! – с открытым интересом допытывалась она, обхватив и второй рукой его шею, как бы угрожая милым удушьем.

– А вот, такая…. Какой я сам захочу, тебя видеть, такой ты и будешь, – с озорной нагловатостью ответил Валентин.

– А я не против, – после секундного раздумья покорно согласилась Мила и иронично прибавила: – Но пока ты не начал лепить из меня богиню, пойду, застираю твою куртку. Может, успею.

Валентин покончил с завтраком, и первый раз за утро обратил внимание на окно. Оно было заполнено каким-то необыкновенным розовым свечением. Не может такого быть, чтобы за всё это время они с Милой не обратили на этот волшебный свет внимания. «Значит, розовое сияние появилось только что. Значит, чудеса продолжаются, и они зовут нас», – произвёл он не хитрое умозаключение и прокричал восторженно, но с небольшой тревогой:

– Мил! Мила! – звал Валентин свою женщину и устремился к окну. – Там во дворе какое-то… «миллион алых роз» творится!

Стряхивая воду с рук, Мила вошла на кухню, прильнула к Валентину и, глядя в окно, ахнула. Туман освободил от себя весь двор, небольшой пустырь, что тянулся до леса, но вместо самого леса образовалась яркая розовая пелена, которая переливалась пурпурными блёстками и алыми разводами, плавно колыхалась как неспокойное море, …как шёлковый занавес на умеренном ветерке.

Валентин с Милой быстренько обулись, накинули на себя верхнюю одежду и, сцепившись за руки, выбежали из квартиры вниз по деревянной лестнице. На ходу Валентин постучал в дверь бабы Пани, и крикнул что-то призывное, но сделал это напрасно, потому что пожилая соседка вместе с Максимом и Светланой Александровной уже стояли во дворе и любовались утренней иллюминацией.