Туман

Но оставим пока запутанную психологию Михаила Анатольевича в покое, по поводу: «убить или не убить», и вернёмся на кухню. Только после второй порции коньяка, обсасывая ломтик лимона, «безформенный» подполковник заметил, что с окном что-то не ладное. Настраивая себя на то, что это может быть какая-нибудь выходка этого молодого агрессивного соседа снизу, Михаил Анатольевич, подошёл к подоконнику и…, мягко говоря, обомлел. На мгновение ему почему-то взбрело на ум, что за окном и есть та самая «белая горячка», о которой все шутят, но в реальности с ней не многие сталкивались. Вот и Жмыхов решил, что на второй день принятия крепких напитков, такая «неприятность» никак не может его посетить, и чтобы убедиться в этом, он осторожно распахнул на себя оконную раму. Убеждение, что это не «белая горячка», пришло к Михаилу Анатольевичу сразу же, но верить в то, что за окном стоял туман, он поначалу отказывался. Поводив перед собой рукой, и видя, как пальцы почти бесследно утопают в густом белом испарении, Жмыхов испуганно, но неторопливо закрыл окно, вернулся за стол, наполнил бокал коньяком и не спешил его опустошить. То, что испытывал подполковник, было не удивлением, а каким-то тяжёлым замешательством. Но удивление он всё же получил, когда взглянул на часы, что висели на стене, и прибор показывал начало первого. Михаил Анатольевич засомневался не только в показании времени, но и вообще, в обстановке, которая сложилась вокруг него. Выпив залпом коньяк, он с закрытыми глазами ждал, когда в голову начнёт проникать ясность, но прошла минута, а Жмыхов почувствовал, что он, наоборот, – готов был провалиться в сон, чем решать: какие действия следует предпринять дальше. Тогда Михаил Анатольевич освежил своё лицо холодной водой из крана и призвал себя успокоиться последовательным размышлением. К этому «ритуалу» он частенько обращался, когда испытывал какое-то недопонимание в сложной ситуации, а сейчас был, чуть ли не самый ярчайший случай. Важным составляющим в таком занятии было поочерёдное восстановление предшествующих событий; с репликами, да и вообще, с любыми мелочами, какие только могли вспомниться, поскольку в мелочах, как правило, и находилось то потерянное звено, без которого невозможно было построить общее понимание.

Михаил Анатольевич прокрутил вчерашний вечер, начиная со встречи с армейским другом, потом вспомнил свою обиду на жену с дочерью и, наконец, конфликт во дворе с последующим задержанием. Всё прошло гладко, где честь и достоинство Михаила Жмыхова были восстановлены, если не считать того, что случилось потом. Этого гадёныша кто-то выпустил и вдобавок ко всему напустили этот непроглядный туман. Никаких нужных зацепок Жмыхов для себя не нашёл в своей цепочке воспоминаний, но ему казалось, что он что-то упустил. В нём засело какое-то странное впечатление: будто вчера перед сном он допивал водку уже не один, а с кем-то. Он, вроде бы, кого-то слушал, а после что-то объяснял, но вспомнить подробности или детали, Михаил Анатольевич не мог, как не старался. Его сознание в тот момент было сродни туману, что сейчас обосновался за окном.

Как не странно, но его успокоительная методика, пусть и не давшая нужного результата, всё-таки подействовала на подполковника ободряюще. Он прошёл в комнату и стал облачаться в милицейский мундир. Нашёл даже без труда свежие носки в ящике и пару носовых платков. На глаза попался мобильный телефон и Жмыхов, взяв его в руку, вспомнил, что он упустил. «Гадёныш язвил что-то про телефон. Мол, я никуда не смогу дозвониться. Значит, связи здесь ни у кого нет, и просить у соседей их телефоны бесполезно», – как бы хвалил себя Михаил Анатольевич за сообразительность, и эта похвала, надо сказать, придала ему уверенности. Он как-то бойко представил себе, что пройти с километр по прямой дорожке, пусть даже в таком тумане, не представляется делом повышенной сложности. Потихонечку, не спеша, он пойдёт к трассе с приятными мыслями о том, как доберётся до города, заскочит в управление и выяснит всё про освобождение молодого соседа с первого этажа. Потом он подготовит нужную почву для повторного задержания и отправится вкусно отобедать в любимое кафе. Ещё по дороге к шоссе Михаил Анатольевич решил набросать несколько тезисов для серьёзного разговора, который он устроит сегодня вечером своим «ненаглядным» девочкам – жене и дочери.