Туман

Сжав ладонь, и всё что в ней находилось, с колючим хрустом в кулак, Жмыхов как бы скомкал в себе эти сентиментальные воспоминания, бросил шелуху себе под ноги и брезгливо потёр руку о форменные брюки. Раздражение было мимолётным, поскольку меньше всего сейчас Михаила Анатольевича волновали какие-то ракушки. Придерживаясь руками за крыло автомобиля, он направился к водительской двери, но, добравшись до бокового стекла, к нему подступило разочарование; за рулём никого не было. Но зато он разглядел, что пассажирское сидение было кем-то занято. Подёргав за ручку, и не открыв дверь, подполковник принялся обходить машину, не отрывая глаз от лобового стекла, за которым находилось какое-то живое существо. От волнения Михаил Анатольевич не мог обратить внимания, что туман каким-то образом немного рассеялся, и сейчас кузов служебного автомобиля просматривался почти целиком, но вопреки этому просвету Жмыхов продолжал продвигаться, прижимаясь к капоту. Уже понимая, что там, в салоне машины находится человек, и чтобы лучше его разглядеть, он навалился к лобовому стеклу и приложил ладони к вискам. В полуметре от него сидела женщина, и она спала (во всяком случае, так он решил, потому что даже думать боялся, что она мертва). Её лицо было вымазано каким-то странным и, возможно, ритуальным макияжем, но, вглядевшись в него внимательнее, Михаил Анатольевич отметил что-то очень знакомое. Через секунду он в ужасе отпрянул от машины, потому что узнал в этой женщине свою жену.

«Что она здесь делает? Почему в таком виде? Где водитель, …хоть какой-нибудь?», – эти вопросы толи вонзались в Михаила Анатольевича, толи наоборот, пытались вырваться из его головы (было непонятно). Но он нашёл в себе мужество (а помогло ему в этом жёсткое напоминание о том, что он муж этой спящей особы) и попытался открыть дверцу. Но и она была закрыта. Тогда он постучал костяшкой пальца по стеклу и громко спросил:

– Ты чего здесь делаешь?

Фигура на сиденье даже не пошелохнулась. Насупившись, Жмыхов разглядывал новую причёску жены, которая формой напоминала ему пирожное безе, только чёрного несъедобного цвета. Вульгарная раскраска её лица что-то напоминала, но он никак не мог вспомнить, что именно. А помогла его памяти всё та же «нахлобучка» на голове супруги. Михаил Анатольевич из картинок в какой-то книге вспомнил, как выглядят японские гейши, да и халатик на жене был соответствующий, весь в ярких ядовитых цветах.

– Я спрашиваю тебя: зачем ты здесь? – повторил он свой вопрос, барабаня рукой по стеклу, и неожиданно услышал ответ:

– Тебя жду.

Жмыхов снова забеспокоился, потому что опять почувствовал, как к нему приближается холодный страх. Его напугало не то, что жена произнесла слова, не открывая свои алые веки, лишь едва шевельнув атласными губами, а сам голос, который донёсся не из закрытой машины, а прозвучал обычно, словно и не существовало никакого стекла между ним и супругой.

На всякий случай, Михаил Анатольевич пальчиком проверил наличие стекла, списал этот слуховой эффект на свою возбуждённость и приказал:

– Открывай дверь.

Но жена продолжала неподвижно сидеть с закрытыми глазами, а Жмыхова посетили довольно-таки спокойные и даже деловые мысли. «В таком тумане не только слуховые галлюцинации могут появиться, – подумал он о голосе, а дальше размышлял уже, как говорится, по делу: – Значит, она уговорила Серёжу привезти её сюда. По понятной причине они заблудились, и Сергей пошёл отыскивать дом. Хорошо бы, конечно, его дождаться, но если через пол часа водителя не будет, я сам как-нибудь поведу машину. Осторожненько. Авось куда-то, да, вырулю. Надеюсь, ключи он оставил в замке зажигания. Но чего эта мымра так вырядилась?! – возмущал его и не давал покоя вопрос, который немедленно хотелось выяснить.

– Дорогая, открой дверь. Там такая кнопочка есть, – попросил он, посчитав, что в самый раз сейчас проявить к жене вежливость.

– Сейчас, потерпи. Запомню сон, который мне приснился, и я к тебе выйду, – опять зашевелились только её губы, и так же внятно прозвучало это обещание.

– Да, на хрена мне надо, чтобы ты выходила! Ты на кнопку нажми и дрыхни себе дальше, – неожиданно вышел из себя Михаил Анатольевич, раздражённый такой вольностью и спокойствием супруги.

– Ну, как же, милый. Выйти мне надо обязательно, – продолжала она протяжно говорить с опущенными алыми веками, сидя в закрытой машине. – Настало время выяснить: нужна я тебе или не нужна? С кем ты дальше поплывёшь по волнам жизни: с путанами или со мной?

– С какими путанами?! Это тебе Серёжа наплёл?! За этим ты сюда приехала?! – орал на неё через стекло разгневанный супруг. – Тогда, выходи. Пойдём, сама проверишь…, под кроватью…, в шкафу пошаришь.