Туман Луизианы

— Ублюдок он и есть, — фыркнула леди Грейсток. — Сын герцога, как же… И мы все поверили… Как же просто пустить пыль в глаза — достаточно выбрать имя погромче! — Она покачала головой. — Выходит, герцог Клеймор тоже связан с алмазами, иначе он бы не пошел на поводу у Нориджа и не объявил бы его своим наследником…

— Но есть ведь записи в церковных книгах, — пробормотала Луиза.

— Подделать метрики не составляет труда, были бы деньги! — Графиня откинулась на спинку дивана. — Какими мы все были слепцами, подумать только! — Она замолчала, потом вдруг повернулась к Луизе и взяла ее за руку. — Мне очень жаль, что я не смогла познакомиться с мистером Уоррингтоном. Уверена, этот джентльмен подошел тебе и ты была бы с ним счастлива.

Луиза сухо кивнула, не желая даже задумываться о том, почему бабушка говорит о Томасе в прошедшем времени. Несмотря на подавленное настроение, ужин, первый ужин в новом году, проходил непринужденно. Пытаясь не давать Луизе печалиться, все вспоминали разнообразные истории, связанные с Рождеством и с тем, как не хватает здесь снега, как хотелось бы услышать рождественские гимны, что поют дети на улицах.

— Луиза, может, ты вернешься со мной? — спросила вдруг леди Грейсток, когда ужин подходил к концу.

— Вернуться в Англию? — переспросила Луиза. — Признаться, об этом я не думала. Мое место теперь здесь. И плантация, и поместье — я не могу это все бросить.

— Ты можешь оставить дела на мистера Свенсона. — Графиня посмотрела на смутившегося управляющего. — Уверена, он отлично управится без тебя. А в Англии… Время пройдет, все забудется, ты сможешь снова выйти замуж…

— Замуж? — Луиза склонила голову, неверяще уставившись на бабушку. — Ты всерьез полагаешь, что я смогу снова выйти замуж?!

— Ты молода, и пока тебе кажется, что жизнь кончилась. — В голосе леди Грейсток послышалось несвойственное ей тепло. — Но это не так. Через год ты будешь смотреть на случившееся иначе. К тому же о твоем браке в Лондоне никому не известно. Всегда можно сказать, что ты путешествовала по Европе.

— Но я была замужем! — воскликнула Луиза. — Я не могу просто вычеркнуть из памяти это время!

— Сможешь, — в голосе леди Грейсток прорезалась сталь. Она снова оседлала своего любимого коня, пытаясь заставить Луизу поступить так, как нужно ей. — Но ты права, говорить об этом пока что слишком рано. Мы обсудим это позже, я ведь не завтра уезжаю.

— Я не думаю, что у нас будет что обсуждать, — сухо проговорила Луиза, не желая, впрочем, спорить с бабушкой.

Уже ночью, лежа в кровати, она снова и снова возвращалась к словам бабушки, думая о том, что в них действительно может быть смысл. Нет, не в том, чтобы выйти замуж, мысль об этом казалась дикой и кощунственной. Но вот о том, чтобы вернуться в Лондон, жить самой… Мечта о собственном салоне снова вспыхнула в голове, только теперь она могла бы вернуться вдовой, окруженной ореолом тайны и страданий. И действительно с грустной и снисходительной улыбкой выслушивала бы речи юных девушек, мечтающих о любви. О том, что ей самой в этом году исполнится лишь девятнадцать, Луиза не думала — в своих мыслях ей было немного за тридцать, именно этот возраст, как ей казалось, вызывает большее уважение и заставляет прислушиваться к словам. Впервые за последние дни она смогла заснуть спокойно, погружаясь в выдуманный мир, в котором больше нет Томаса.

Последующие дни мало чем отличались друг от друга. Утром, после завтрака, Луиза понемногу вникала в дела поместья, пытаясь разобраться в колонках цифр, договорах и записях, сделанных быстрым угловатым почерком Томаса. Рядом всегда находился Свенсон, готовый помочь и подсказать. Он тяжело переживал гибель друга, но скорбь выдавали лишь горькие морщины на лбу и переносице, да изредка с губ слетал прерывистый вдох. День проходил с бабушкой и миссис Пинс за вышивкой или обсуждением последних лондонских новостей.

Франческа, поглощенная делами лорда Бишопа и вступлением в наследство, выбраться к Луизе пока не могла. Она переехала в Новый Орлеан, где жила сейчас с дочерью. Де Шабри поселился рядом — забирать леди Бишоп к себе до окончания траура было бы верхом нахальства. Хотя сама вдова уже пригласила Луизу на свадьбу, назначенную на лето. Остальные дамы местного общества ограничились соболезнованиями в письменной форме. Правда, Монсиньи пыталась выразить свою поддержку лично, заявившись с дочерьми на порог «Магдалены» на следующий день после пожара в «Тризоне», но Адеола решительно заявила, что хозяйка не сможет принять ее в ближайшее время, и семейству пришлось покинуть поместье ни с чем.