Туман над Токио

Из лифта выходил господин Кунинава. Он чрезвычайно обрадовался «землячке» и, как рыбак, показывающий, какую здоровенную рыбу он выловил, спросил:

– Ну что? Сегодня саба? Сардина? Или китище?

– Не-е, у меня сегодня пескарь! – я большим и указательным пальцами изобразила «пескаря».

– А что так?

– Выход коротковат…

– Не бери в голову! Все начинают с коротких выходов! Будешь блистать на помолвке…

* * *

Девушек в гримёрной не было. Переодевшись в джинсы и спортивную куртку, я уставилась на Думку. А рядом с ним вдоль зеркала разлёгся барином мой накладной хвост. На всякий пожарный я решила каждый день, перед уходом из театра, забирать его домой. А вдруг он нечаянно пропадёт, как в том страшном сне? Исчез же алый отрез шёлка из сундука Татьяны? И напялят на меня куделя…

Пришли девушки, шумные, жизнерадостные, разговорчивые. Аска достала из сумки большой термос, и в комнате запахло кофе. Запаслась она также и семью пластмассовыми стаканчиками, наливая всем напиток домашнего приготовления. В репродуктор послышался голос помощника режиссёра, вызывавший к себе Рену, Каори и Татьяну.

Агнесса, видимо, вышла в туалет. И Мива куда-то пропала. Аска, меняющая антитранспирантные подкладки в проёмах рукавов бального платья, обратилась ко мне:

– Будешь ещё кофе? Наливай себе когда захочешь и сколько захочешь! Термос на полтора литра!

Я благодарно посмотрела в глаза госпожи Аски, тёплые, как и её термос, и из вежливости долила себе полстакана.

Антракт.

Вернулась довольная Татьяна. За ней следом Агнесса и все остальные. Мива только что где-то купила бутерброды и, протерев руки антисептиком, раздала их нам. В дверь постучали. Кейширо-сан поставил на циновки нарядную коробку:

– Это – вам, девушки! От Нагао-сан!

Все, кроме Татьяны и меня, окружили увесистую коробку и, затаив дыхание, открыли. Крабовые роллы из дорогого ресторана. Их было ровно семь, обёрнутых подарочным целлофаном.

Агнесса положила свой ролл на столик у зеркала и умилённо смотрела на него, будто это была любовная записка от кумира. Я оставила свой в коробке, предложив девушкам разделить его или съесть той, которая захочет добавки. Я не ела крабов и, схитрив, сказала, что у меня на них аллергия.

В ответ на электронное письмо Алекса я писала ему с мобильного длинное послание, состоящее из детских воспоминаний и жалоб на ночные кошмары.

Девушек вокруг не было… Ведь я находилась в другой жизни, той, счастливой, несмотря на сложные отношения родителей. Мне было года три-четыре, а помню отчётливо. С подружками постарше мы играли в дочки-матери. Они укладывали меня, то есть дочку, спать, а я плакала и пыталась сползти с кровати. Одна девочка рассердилась:

– Сейчас позову Бабайку!

Я ревела:

– Бабаек не бывает – так говорит моя мама!

– Неправда! Они бывают! Сейчас позову – сама увидишь!

И вышла из спальни.

Я стояла в детской кроватке, вцепившись в высокие бортики. И вдруг в комнату вползло что-то мерзкое, похожее на гигантскую чёрную черепаху. В моей маленькой голове промелькнуло: «Бабайка! Настоящий!» И то ли вывалилась из кровати, то ли от испуга со мной случилась истерика – больше ничего не помню.

Опять к нам стучали. Обернулась к двери и… в глазах потемнело!

Распластавшись по полу, в гримёрку вползала какая-то огромная чёрная масса. Бабайка! Бесстрашная Аска мгновенно вскочила – наверняка, чтобы сразиться с чудищем. «Вытолкай эту мерзость подушками!» – готовилась закричать я. Но вместо сражения Аска, Рена, Каори, Мива и Агнесса пали ниц, кланяясь чёрной массе. В панике я глянула на спокойную, как удав, Татьяну. И вновь увидела неоновый свет закулисной действительности.

У входа на полу почти лежали три человека в чёрном. Прижав ладони к циновкам, они сложили на них буйные головы с густыми шевелюрами. Один мужчина приподнял лоб, и я узнала господина Накамура. Двоих других я ещё не встречала. Все трое били челом о циновки, благодаря нас, пешек, за оказанную им великую честь участия в мюзикле «Камелия на снегу».

Что же делать?! Татьяна сидит сиднем и даже голову не склонит… И мне не по нраву «ломать шапку»… Если не поклонюсь, ну не отразится же это на французско-японских дипломатических отношениях? А с другой стороны Накамура-сан был всегда так учтив и оказал добрую услугу французскому языку.

Вровень с лежащими вниз лицом девушками я села на пятки и потупила очи долу, рассматривая на циновке узор из бамбуковых стеблей. Лежащие пластом японки тоже били челом, благодарили продюсера Накамура-сан, а также директора театра и третьего солидного господина. Шоу выглядело так: у входа лежали люди в чёрном и симметрично им, как на игральной карте, лежали Мальвины и Дюймовочки в голубых нарядах и с бантами на париках.

Когда высокие гости дали задний ход, Татьяна равнодушно спросила:

– А третий-то кто?

– Господин Иваки, генеральный директор киноконцерна, – отозвалась Аска.

О, Иисусе Христе! Бабайки, мама, не существуют!

Всё ещё находясь в стрессовом состоянии от только что пережитого, я почувствовали головную боль. Из репродуктора слышалась ругань отца служанки. До второго выхода оставалось ровно полчаса.