Туманные аллеи

Удивил аэродром – не асфальтовый, а травяной. И аэропорта нет, только домик на краю летного поля. Там его встретила заведующая районо, полная женщина, улыбающаяся, озабоченная, вытирающая лицо платком.

– Жара-то какая! Прям лето! – сказала она говорком колхозницы-доярки.

И начала извиняться: единственная машина районо сломана, а других не достать.

– Раньше и райком навстречу шел, и райисполком, если чего надо. А теперь райком накрылся естественным образом. Если так пойдет, то и райисполком туда же провалится. И чего будет, не знаете?

– Не знаю.

– Вот не надо было этот пуч устраивать! – посоветовала в прошлое заведующая, имея в виду августовскую беспомощную попытку переворота. – Они теперь разозлились и все, что не раскурочили, докурочат! Чтобы никто не рыпнулся уже!

Глеб не поддержал разговор, жалко было растерять хрустальный настрой, который еще оставался в нем.

– Так что, я не знаю, вам или подождать, пока мы тут чего найдем, – продолжала хлопотливо рассуждать заведующая, – или на рейсовом автобусе. Вы каким маршрутом поедете? Обычно с Калиновки начинают, там образцовая школа у нас, потом в «Двадцать лет Октября», потом в Красноармейское, в Жерновку. И тому подобное.

– Да, так и сделаю.

– Вы не беспокойтесь, я с вами поеду, там все устроим, как надо. Глядишь, и машину где раздобудем. В Калиновке той же директор совхоза человек отзывчивый.

– Не надо. Я один поеду.

– Как это? Почему?

– Потому что у вас своя работа, а у меня своя. Мне сопровождения не нужно.

Заведующая обиделась:

– Не доверяете? Или хотите там без меня найти чего-то не то?

– Такой задачи не ставлю.

– Ясно. Перестройка, гласность и эт самое. Демократизация?

– Точно.

Недовольная заведующая проводила его к автобусной станции, и вскоре Глеб ехал в «пазике», то бишь автобусе Павловского завода, трудяге сельских просторов, сначала по асфальту, сплошь в дырках и заплатках, потом по грейдеру, хрустящему под колесами гравием, а потом по грунтовой, пыльной, но довольно ровной дороге. Кругом была степь и широкие плавные холмы. Автобус тихо и долго катился под уклон – водитель отключал двигатель, экономя бензин, а потом, натужно гудя, поднимался, и опять катился, и опять поднимался.

Показалась Калиновка – длинное село, состоящее из одной улицы, ведущей от пруда, обсаженного деревьями, куда-то вдаль, в голую степь.

Скучно тут жить, подумал Глеб, но подумал отстраненно, не сопереживая. Ему даже нравилось, что напоследок он видит такую глушь. Будет потом, в старости, рассказывать детям и внукам о своей унылой трудовой молодости, гордясь, что сумел все изменить.

Директор школы, пожилой прихрамывающий человек в летнем матерчатом картузе бледно-розового цвета, встретил его вежливо и без особого интереса. Предложил для начала пообедать. Отправились в сельскую столовую, размещавшуюся в деревянном доме обычного жилого типа, только побольше, где Глебу очень понравились наваристые механизаторские щи с изрядным, не как в городских общепитовских травиловках, куском мяса, картошка, жареная на масле, а не на маргарине, котлета, тоже честная, из мяса приготовленная, а не из хлеба с добавлением измельченных жил, пахучий компот из сухофруктов, и фруктов в нем было – половина кружки, как Глеб любил с детства.

Потом нехотя пошли в школу. Тема инспекции была – ТСО, технические средства обучения, оснащенность школы наглядными пособиями, фильмоскопами, диапроекторами. А также посмотреть, как оборудованы кабинеты химии и физики.

И Глеб, и директор понимали, что инспекция нужна лишь потому, что включена в план облоно, ходили по классам и кабинетам быстро, директор показывал и рассказывал, Глеб слушал и смотрел, не задавая вопросов.

– На завтра с утра три открытых урока запланировано, химия, физика и литература, всё сами в действии увидите, – сказал директор. – Вы надолго к нам?

– Уроки посмотрю и дальше поеду.

Директор сразу подобрел.