Тундра не любит слабых

Рехлову за пятьдесят. Мальчишкой он пастушил у кулаков в Хакасских степях, был шахтером, связистом. Мир интересов его был довольно ограничен, кругозор узок. Да и что можно было ожидать от полуграмотного деревенского парня!

Однажды Рехлов приехал в Минусинск по какому-то делу. Чтобы убить время, оставшееся до отхода катера, зашел в музей. И тут произошло чудо: первая встреча с искусством. Он долго стоял перед несколькими картинами, не в силах оторваться от них. И было обидно, что невозможно всю эту красоту взять с собой, а в Минусинск каждый раз за такой радостью не наездишься. В тот же день Рехлов купил первую репродукцию, положившую начало его теперешней коллекции.

Собирать репродукции было трудно, но еще труднее их хранить при частых переездах. А поездить пришлось немало. В 1938 году Красноярский крайком комсомола направил его работать на Таймыр. Был он секретарем комитета комсомольской организаций в Усть-Порту на Енисее, потом на зимовке Пясино, где отстаивался флот, доставлявший продовольствие Норильску. Затем, во время войны, Ивана Варламовича послали на работу в Норильск. В постоянных переездах пропала часть репродукций, собранных за шесть лет.

Шло время, рос город, росла и коллекция Рехлова. Сейчас она насчитывает более шестидесяти тысяч репродукций. Пожалуй, можно сказать без преувеличения, что Иван Варламович получает больше корреспонденции, чем кто-либо другой в Норильске. Он связан со всеми обществами дружбы социалистических стран, ему шлют каталоги и письма с сообщениями о том, какие новые репродукции с картин появились в Дрездене и Праге, Будапеште и Улан-Баторе, Варшаве и Софии. Два прекрасных больших альбома репродукций с картин фламандских мастеров он получил в подарок от бельгийской королевы Елизаветы. Интересна история этого подарка. Как-то Иван Варламович обратился с просьбой к директору Брюссельского королевского музея: нельзя ли у них приобрести некоторые репродукции с картин Ван-Дейка и Рубенса. Тот ответил, что этот вопрос может решить лишь королева, поскольку картины — ее собственность. Пришлось рабочему Рехлову писать ее величеству Елизавете.

Нелегко досталась и репродукция с картины Курбе «Женщина с попугаем». Эта картина находилась в частной коллекции одного американского миллионера, а позднее была продана в Нью-Йоркский музей «Метрополитен». Репродукции с картины не делались. Рехлов долго переписывался с музеем, уговаривал, убеждал — и добился своего. Специально для него сфотографировали картину и выслали снимок.

Иваном Варламовичем владеет благородная страсть подлинного коллекционера. Он ищет репродукции повсюду, не жалея ни времени, ни средств. Достаточно сказать, что на пополнение коллекции он тратит половину своего заработка, выписывает около ста различных иллюстрированных журналов, советских и зарубежных, которые помещают репродукции. Знания его о живописи так глубоки и многогранны, суждения так интересны и оригинальны, что вряд ли он уступит маститому искусствоведу. Все это сделало искусство, властно завладевшее душой когда-то полуграмотного, неотесанного парня. Сейчас народ пошел другой, куда более образованный, чем во времена юности Рехлова. Но Иван Варламович считает, что молодым очень не хватает могучего влияния искусства, которое делает человека тоньше, восприимчивей к красоте жизни, богаче душой, отзывчивее и щедрее на добрые дела.

Как-то он сказал мне:

— Помните, у Руставели? «Что отдашь — твое, что скроешь, то потеряно навек». Какие мудрые слова! И знаете, когда я их понял? Когда начал устраивать выставки. Ведь разделенная с людьми радость — это двойная радость.

Да, Иван Варламович менее всего похож на скупого рыцаря, втайне по ночам любующегося накопленными сокровищами. Он собирает сокровища для людей. Тематические выставки репродукций из его собрания устраиваются во дворцах культуры, в клубах Норильска и Дудинки, в Игарке и даже в Красноярске, в глухих районах Таймыра. Пользуются сокровищами его коллекции лекторы из общества «Знание», народные университеты культуры, телевидение.

Таких вот, окрыленных мечтой, влюбленных в красоту и жизнь энтузиастов, много в Норильске среди моих знакомых. К сожалению, я просто не имею возможности рассказать обо всех. Поэтому я ограничусь рассказом об одном из эпизодов жизни моих друзей, представителей редкой и очень необходимой здесь профессии.

Еще в первый мой приезд в Норильск в горсовете мне со смехом показали письмо, полученное недавно.

— Ваш брат, журналист, горазд всякие страхи расписывать. А нам приходится отдуваться. Почитай-ка, такими письмами нас буквально засыпают.