Турецкие народные сказки (второе издание)

Слова эти действовали на женщину все больше и больше. Она и говорит своему мужу: «Я стала холодна к этому мальчику, словно лед; глаза бы мои на него не глядели, убей его — от такого ребенка нам добра не будет». Напрасно муж говорил: «Душенька, он — ребенок, что ты обращаешь внимание на его слова? Как я убью свое собственное дитя, открыто, на глазах у всех?» Женщина настаивает: «Если ты его не убьешь, я сама себя убью». И сколько бы муж ни говорил: «Ох, душенька, да разве это возможно? Соберись с умом!» — он не может переубедить жену и видит, что тут ничего не поделаешь. Он велит сделать сундук, берет мальчика и со словами: «Пусть хоть глаза мои не видят его смерти!» — сажает ребенка в сундук. Забив сверху гвоздями крышку, он несет сундук и бросает его в море.

А здесь ¹ сундук, качаясь-качаясь по морю, встречается с кораблем. Капитан корабля велит спустить лодку и сундук принять на корабль. Лишь только открыли крышку, глядь! — а внутри мальчик восьми-десяти лет. Он вытаскивает оттуда мальчика и спрашивает: «Кто тебя бросил в море?» И мальчик рассказывает все, как было. Капитан берет его к себе в каюту и везет с собой. Плывя-плывя, они в один из дней стали приближаться к одному городу. Капитан продает этого мальчика везиру той страны. И вот, пока мальчик пребывал в рабстве у везира, падишах как-то велит призвать везира и говорит: «На этих днях повадились три ворона летать в дворцовый сад; каждый день прилетают, орут, мне уж надоел их гам. Наверно, у них есть какая-нибудь нужда, что они сюда прилетают; но нет никого, кто бы знал их язык. Если бы оказался человек, знающий птичий язык, пусть бы он узнал их нужду; того человека я бы сделал моим любимцем² да и дочь мою за него бы отдал». А везир отвечает: «Хорошо, о падишах! Ведь мир не пуст: может быть, мы найдем такого человека, чтобы понимал их разговор». С этими словами он встает и уходит. В тот день телляль кричит: «Того, кто скажет падишаху, о чем говорят эти вороны, падишах сделает своим любимцем и к тому же отдаст за него свою дочь!»

А в этой стороне вечером везир приходит домой. Во время ужина он рассказывает обо всем своей жене. А Искендер, почтительно³ стоя перед везиром, услыхал это. Он говорит везиру: «Эфендим, если ты меня завтра сведешь к падишаху, я расскажу падишаху, о чем говорят те вороны». Напрасно везир отвечал: «Проваливай отсюда, ты — голыш! Это не твоего ума дело!» Мальчик говорит: «Дорогой мой, тебе-то что, сведи меня разок». А везир думает: «Стой-ка, может быть, этот мальчик что-нибудь и понимает» — и соглашается его отвести. Прошла ночь. Как только наступило утро, везир берет мальчика и ведет его во дворец падишаха: «О падишах! Вот, оказывается, этот мальчик понимает птичий язык. А падишах посылает мальчика в сад; прилетают вороны и опять начинают спор. После того как мальчик послушал их немного, он поворачивает обратно, идет к падишаху и говорит: «О султан, я понял слова птиц: одна из них ворон, другая — ворона. Ворон говорит своей вороне: одно время было очень голодно, и ворона, чтобы спасти себя, оставила своих птенцов и улетела, а ворон вырастил птенцов, выкормив их с тысячью забот; потом опять пришло изобилие, тогда явилась ворона и захотела и в гнездо сесть и птенцов забрать. Вот поэтому они и пришли к тебе, чтобы ты их рассудил». Падишах говорит: «Раз так, гнездо принадлежит тому, кто смотрит за птенцами; у вороны нет никаких прав». Мальчик идет и говорит решение падишаха воронам; лишь только они услыхали это, прр! — и улетели. Как только увидал это падишах, он удивился мудрости мальчика, позвал его к себе, спрашивает: «Как твое имя?» А мальчик отвечает: «Мое имя — Искендер». Падишаху понравилось, что мальчик такой умный, и хотя он хотел, согласно тому, что было обещано, обручить девушку с ним, но так как мальчик еще мал, то он приказывает ему жить во дворце до тех пор, пока он не вырастет. И мальчик идет во дворец. Лишь только он освободился от рабства, он снова пожелал читать и писать; он читает все, что было нужно, и вот уже не находится ходжи, который мог бы его учить.