Турецкие сказки

Ну ладно, чтобы не терять даром времени, устроили одновременно церемонию обручения и свадебные торжества. Караванбаши стал шафером Пахаря Мехмеда-аги, женил его и старался всему научить. Когда наступило время идти в брачные покои, караванбаши говорит ему:

— Мехмед-ага, будь внимателен, помни, что я тебе скажу. Я могу помогать тебе не дальше дверей к новобрачной. Я все твои дела устроил. Вот там ждет молодая, дочь падишаха. Ты получаешь огромное состояние. Навсегда выбрось из головы быка и осла.

И Пахаря Мехмеда-агу увели в брачные покои. Смотрит наш Мехмед-ага: молодая сидит в кресле, словно куколка, словно глоток воды, и улыбается. Но Пахарь Мехмед-ага не задержал на ней взгляда: как вошел в дверь, так сел в углу и все думает. Молодая поглядывает на Мехмеда-агу, а он не двигается с места, даже не поворачивается в ее сторону, не смотрит молодой в лицо. Сидит он и думает: «Разорвут волки быка и осла!» И стал Пахарь Мехмед-ага примериваться, как бы ему убежать: «Вот и двери заперли, как же мне сбежать?» Молодая-то ждет, что Мехмед-ага подойдет к ней, они поговорят, потом любовь между ними завяжется. Время идет, а Мехмед-ага все сидит на том же месте и шарит глазами по комнате, внимательно разглядывает окна, думает: «Интересно, есть тут невысокое место? Спрыгнуть бы мне туда и убежать».

Подошел он к одному окну, к другому — выпрыгнуть нельзя. И двери заперты. А если бы и вышел он в дверь, то там его могли увидеть, к примеру, падишах — не знаю, кто еще, — другие люди. Выйти невозможно.

Стал Мехмед-ага думать, как бы незаметно выбраться из комнаты новобрачной. Обошел он еще раз комнату, видит: окна высокие, а на них длинные тюлевые ажурные занавески. Другого пути нет — сорвал он с окон четыре занавески, они были по два метра длиной.

А молодая в это время смотрит на него и думает: «Что этот человек делает, что у него на уме?» Но Мехмед-ага не обращает на нее никакого внимания.

Сорвал он занавески, связал их одну с другой, открыл окно, привязал один конец занавески к раме. Когда четыре занавески были связаны, их длина оказалась метров пять-шесть. Другой конец занавески Мехмед-ага привязал к своему ремню на поясе и подумал: «Если спущусь и убегу отсюда, то, может быть, застану быка и осла, пока их еще волки не сожрали, а здешний хлеб — не про нас».

Вот — извините за грубость — подлец! Да ты оглянись, посмотри на новобрачную! Она ведь ждет тебя, улыбается, в глазах так и сияет любовь, надеется: дескать, может, он вернется.

Но Пахарь Мехмед-ага ни о молодой, ни о чем таком не думал. Стал он спускаться из окна. Спустился немного, но донизу еще оставалось вроде метра три-четыре. Тут он развязал узел занавески на своем поясе и спрыгнул — бряк! Пролежал он на земле без сознания целый час… Ну да ладно, очнулся Мехмед-ага, поднялся с земли и пошел себе. Вышел он на дорогу, а костюм и все остальное осталось на нем, да и сколько-то денег было в кармане. Поймал он на дороге какую-то машину, вскочил в нее — и давай вперед! — пустился в путь по направлению к Халебу.

— На полпути к Халебу, рядом с источником, есть поле, так вот подбрось меня туда, — сказал Мехмед-ага водителю, дал ему несколько курушей и поехал к себе домой.

Приезжает Мехмед-ага и видит: бык и осел разлеглись на краю поля, прохлаждаются в воде у источника. Никакие волки, стало быть, их не съели. Стал Мехмед-ага гладить быка и осла по спинам, радуясь: «Ах вы, моя скотинка, вот и застал я вас в живых, не успели вас сожрать волки».

И в мыслях у него нет, что сбежал и оставил дочь падишаха…

С тех пор как Мехмед-ага уехал, прошло несколько дней, и вот теперь, погоняя быка и осла, Мехмед-ага вернулся с поля домой. Его жена и дети были дома. Жена ему говорит:

— Муженек, где ты пропадал столько дней? Даже не показывался домой. Где же ты был — не евши, не пивши? И что это на тебе — вырядился с головы до ног?

— И не спрашивай, жена, — отвечал Мехмед-ага. — Что со мной произошло!..

— А что? Расскажи.

— Послал я в подарок антепскому падишаху сорок невольниц, прибывших ко мне из Халеба, так в ответ на это падишах отдал за меня свою дочь. Караванбаши увез меня, и там мы с дочерью падишаха поженились. Но когда я уезжал, то быка и осла оставил на поле. И все мои мысли были о них. Вот обвенчались мы в Антепе, привели меня в брачные покои, но бык и осел у меня из головы не выходят — ведь их могут разорвать волки! И вот, не разглядев как следует молодую, я связал оконные занавески и вылез из окна, а потом спрыгнул вниз. Так и убежал оттуда.

Тогда жена ему говорит:

— Ну и наделал ты дел! Такое подвернулось подходящее место… Ел бы там, пил и нам послал бы денег немного, мы бы тоже были сыты. Разве это плохо? Теперь уж лучше заткнись, а завтра ступай на свое поле. Чтоб тебе лопнуть со своими быком и ослом! Иди туда, паши, не останавливаясь. Эх, да какая с этого прибыль?

Так все и пашет Пахарь Мехмед-ага свое поле. Не достиг он цели своих желаний.

59. Ткачихи

То ли было, то ли не было. У Аллаха безумных рабов очень много, но безумнее нас нет.