Турецкий караван

— Ваня, — раскрыл глаза Кемик. — Что с тобой сегодня?

— Если же не вернешься именно ты, даю слово, что я найду Марошку и буду ее растить вместе со своим сыном.

Оба поднялись, пожали друг другу руку.

— Ваня, ты мой верный друг.

Помолчали, глядя на дальние турецкие горы, думая каждый о своем.

Ваня нагнулся, взял под ногами комок — вот она, обыкновенная.

Там, в тех горах, тоже пашется земля, как и всюду в мире. Ваня сделал большие концы, проехал разные края, от северных ярославских до южных батумских. Там взгорки, тут горы, а пригодная землю всюду — земля, плугом взрыхляется… И мужик, тот ли, этот ли, — одна у него мечта: прокормить семью.

С самого начала поездки все, что говорило о розни, оскорбляло Ваню. Досадно, что Кемик, товарищ, не может понять другой народ и в целом обвиняет нацию. Если яриться, не хотеть узнать трудовую руку этой нации, то как же тогда жить… Ваня сказал:

— Сердечно требую от тебя: ту Турцию, народ ты и в мыслях не обижай. Постарайся понять как я.

— Так ведь стараюсь… А труд вообще понимаю. Вот здесь, например, вижу: кавказский бедный земледелец пашет на вершинах, где летают птицы, над бездной. Привязывается веревкой, семья держит этот канат, а он с киркой или с серпом ползает на самом краю, как букашка…

— Букашка? Это ж герой! — воскликнул Ваня.

— А давай, Ваан, после увольнения поселимся на этой земле…

— Сорганизуем артель? Обсудим, когда вернемся.

БОЗ-КУРТ

Фрунзе наконец встретил человека, знающего Мустафу Кемаля. Это был Ибрагим Тали, турецкий генеральный консул в Батуме. Фрунзе отправился к нему — установить место для выгрузки золота. Ибрагим Тали, военный врач, в прошлом был начальником санитарной службы при штабе Мустафы, вместе с ним покинул Константинополь, чтобы в Анатолии начать сопротивление. Выполнял поручения Кемаля в Амасье, Эрзеруме и Сивасе. Потом Кемаль направил его в Москву.

Ибрагим Тали встретил Фрунзе в большой комнате консульства. Он был смущен: дважды запрашивал указаний Ангоры о месте выгрузки, но ответа не было, и создавалось впечатление, что приезд украинской миссии сейчас нежелателен.

— Вы говорите по-русски, как и ваш коллега в Тифлисе, — сказал Фрунзе, помогая консулу выйти из трудного положения. — Стало быть, меньше займу времени…

— Мое время — ваше время, — любезно ответил Тали.

В его прищуренных глазах появилось выражение удовольствия, когда Фрунзе спросил о Мустафе. Ибрагим Тали встал:

— Знакомство с ним доставит вам радость. Подобно большевистским вождям, он доступен простым людям. Во время Сакарийской битвы он был в окопах вместе с солдатами.

— История его жизни, должно быть, поучительна? — заметил Фрунзе.

Вот как рассказал консул о жизни Мустафы Кемаля: